Евгений Васильевич Усольцев положил офицера «Смерча».

Вспышку выстрела засек снайпер. Он мгновенно навел винтовку на то место, где видел вспышку и понял, что стрелять нельзя – разглядеть стрелка за завесой сосновых лап невозможно, а стрелять вслепую снайпер не имел права. Снайпер решил, что дождется следующего выстрела, а пока он сообщил координаты стрелка командиру.

«Кабан» медленно катился по дороге, постреливал из пулемета по сторонам.

Студент смотрел на него из-за камней и можжевеловой «стены» жальника Три сосны. Было понятно, что сейчас «Кабан» не опасен – он ведет беспокоящий огонь, отвлекая на себя внимание. Но когда он минует жальник и окажется в тылу… вот тогда он станет опасен.

Дервиш засек движение за снегопадом и сделал выстрел. На этот раз снайпер был готов – в прицеле он увидел приглушенную вспышку и даже разглядел, как дернулись веточки на сосновой лапе. Для профессионала с уникальным «чувством выстрела» этого было достаточно – он мгновенно прицелился в точку на двадцать сантиметров правее и ниже вспышки. Тяжелая пуля «Лапуа Магнум» 338 калибра вырвалась из ствола со скоростью 914 метров в секунду, пролетела двести двадцать метров и пробила левое плечо Дервиша. Дервиш стиснул зубы и произнес:

– Вот ведь не из тучи гром!

Студент Дервиша не услышал – он стрелял, и грохот выстрелов заглушил звук рации.

Оператору «Кабану» указали цель – можжевеловый островок под двумя соснами. Пулеметчик. Оператор повернул машину на жальник, дал очередь. Стреляные гильзы весело простучали по броне.

Дервиш сделал неприцельный выстрел в сторону врага и опустил винтовку – стрелять из нее было не по силам.

В его сторону уже выдвинулись две боевые тройки «Смерча». Они двигались очень быстро и бесшумно.

Над головой Саши хлестнули пули, сверху посыпались мелкие веточки, упала шишка. «Кабан» ехал теперь прямо на него. В сгущающихся сумерках он выглядел большим. Стрелять по нему не было никакого смысла, но Саша все-таки дал очередь в тупую кабанью морду, вернее – в задницу, которая была сейчас мордой. Пули не причинили механическому монстру никакого вреда.

С мыса доносилась стрельба – очереди и одиночные.

Братишка греб. Против волны и ветра грести было тяжело. Еще тяжелее было знать, что там, на мысу, остались товарищи – обреченные на смерть.