Лили классифицировала его как человека делового. Ему было примерно шестьдесят, и он прекрасно говорил по-английски, да и пальто на нем было превосходное — от «Берберри». А вот его жена, как показалось Лили, изъяснялась по-английски не очень, потому как за все утро не проронила почти ни слова.

— Когда-то, еще во времена Нерона, это были фундаменты зданий, — пояснила Лили. — Но во время великого пожара шестьдесят четвертого года от Рождества Христова все дома в округе сгорели дотла.

— Это во время того пожара Нерон играл на скрипке и глядел, как горит Рим? — спросил американец.

Лили улыбнулась, поскольку этот вопрос она слышала уже добрый десяток раз и почти всегда наверняка знала, кто из ее подопечных его задаст.

— На самом деле Нерон не мог играть на скрипке. Этого инструмента в те времена еще не было. Говорят, когда горел Рим, он играл на кифаре и пел.

— А после обвинил в поджоге христиан, — прибавила жена американца.

Лили выключила фонарик.

— Ну все, давайте двигаться дальше. Нас еще ждет много интересного.

И она двинулась вперед по сумрачному лабиринту. Наверху улицы были запружены гудящим транспортом и торговцами, предлагавшими открытки и всякие безделушки туристам, слонявшимся по руинам Колизея. А здесь, под базиликой, слышался только рокот нескончаемого речного потока да шуршание плащей ее подопечных, следовавших за нею по мрачному туннелю.

— Такой вид кладки называется opus reticulatum,[28] — указав на стены, пояснила Лили. — Каменщики чередовали кирпичи с туфом.

— Туфтом? — снова заговорил американец. Все дурацкие вопросы исходили от него. — Это от слова «туфта», что ли?

Засмеялась только его жена. Пронзительным смехом, похожим на ржание веселой кобылы.

— Туф, — проговорил англичанин, — это спрессованный вулканический пепел.

— Совершенно верно, — подтвердила Лили. — Римляне часто использовали его для своих построек.

— Как так получилось, что мы никогда про него не слыхали? — спросила мужа американка, всем своим видом давая понять: раз они о чем-то не знают, этого просто не существует.

Даже в темноте Лили заметила, как англичанин закатил глаза. Она только удивленно пожала плечами.

— Вы же американка, правда? — обратилась дамочка к Лили. — Мисс!

Лили промолчала. Она не любила личных вопросов.

— На самом деле, — соврала она, — я канадка.