— Попробуйте без угроз, — предлагает Данну Эва. — И Воорту: — Тебе же не нужны угрозы, верно?

Вот когда Воорт понимает, что его начальники хотят, чтобы он заключил сделку, но ничего не подписывал. Полицейское управление Нью-Йорка желает иметь свободу действий, чтобы задействовать пленки позже.

— Нет, — говорит он. — Никаких угроз.

Данн на долю секунды отводит взгляд, напоминая Воорту приятеля-актера, который делает то же самое перед выходом на сцену. Это помогает ему надеть новую личность. Данн выпрямляется. Изменение поразительное. Суровое лицо расслабилось, стало почти приятным. Самые лучшие умеют надевать нужные маски: демон, ангел, друг, враг.

Данн вздыхает, выходит из-за стола, — он кажется обычным расстроенным человеком.

Черт, он даже кивает, восхищаясь проницательностью Воорта.

— Давайте начнем по-другому, — говорит он.

— Ага, — вставляет Микки. — Давайте.

— Я слишком долго прожил в Вашингтоне. — Данн глубоко вздыхает. — Там забываешь, как говорить с людьми. И торгуешься вместо того, чтобы объяснить. Мне следовало бы воззвать к вашему патриотизму, Воорт. В конце концов, с этим ужасным терроризмом…

— Терроризмом?

— Он не прекращается, — говорит Данн.

— Не понимаю. Какое отношение к этому имеет Стоун?

Данн поднимает ладони.

— Я неудачно выразился, и у вас сложилось неверное впечатление. Он не участвует, нет, как раз напротив, потому что… — Данн снова вздыхает, подбирая правильные слова. Вид у него серьезный, словно множество жизней висит на волоске. Он понижает голос до интимного шепота: — Он помогает нам…

— Нам, — ровно повторяет Воорт.

— У вас погибли родственники, не так ли, детектив? Во время теракта.

Воорт с тоской вспоминает кузенов, погибших во Всемирном торговом центре. Он никогда не забудет тот день. Еще он отмечает, что Данн начал называть его «детектив».

Данн спрашивает:

— Вы же не хотите подпустить подобных людей к нашим берегам?

— Данн, вы способны говорить прямо?