— Выходит, что наблюдение смотрителя Мейнарди, касающееся Мадонны Рафаэля, было верным?

— Конечно. До смешного плохая копия. Не моя. Говорят, ее рисовал немец — именно немец! Со мной подобной ошибки не произошло бы!

Зюдов задумался.

— Если за свою информацию вы хотите денег, то вынужден вас разочаровать.

— Речь идет не о деньгах. Я просто хочу, чтобы вы написали про то, что я вам сейчас рассказал. Если желаете, мы можем встретиться в девять часов вечера на Виа Аппиа Антика, монумент Коммодиуса.

И прежде чем Зюдов успел ответить, незнакомец положил трубку.

В силу своей профессии Андреас фон Зюдов не мог быть жаворонком. Ему требовалось определенное время, чтобы прийти в форму. Ранний звонок и, в первую очередь, его содержание привели Зюдова в замешательство.

Вновь зазвонил телефон. Из Остии позвонил Бродка и сообщил о своем бегстве из Неми в связи с покушением на него. Когда Зюдов рассказал ему о незнакомце, который готов поделиться информацией, дело приняло новый, неожиданный, оборот. Зюдов и Бродка договорились встретиться в обед на входе в Ватиканские музеи.

Из всего бесчисленного количества посетителей только Бродка и Зюдов чувствовали, как напряжение, ощущавшееся в самом воздухе, постепенно нарастает. С присущей им целеустремленностью они отыскали зал, в котором был выставлен портрет Лео X. На остальные произведения искусства они даже не смотрели. Зюдов хотел одного — подтверждения слов загадочного незнакомца.

Когда они принялись разглядывать портрет Лео X, им показалось просто невероятным, что это может быть копия. Несмотря на то что папское кольцо с печаткой было вполовину меньше натуральной величины мизинца, а саму печатку художник уменьшил в перспективе, они сразу увидели инициалы, предусмотрительно оставленные копиистом.

— Как бы вы прочитали эти буквы? — обратился Зюдов к Бродке.

— Д и П.

— Мне тоже так кажется. Итак, наш незнакомец был прав. Картина — не что иное, как подделка.

— Д. П.? Вы догадываетесь, кто может скрываться за этими инициалами? — спросил Бродка.

Спрятав руки в карманы, Зюдов снова погрузился в изучение картины. Он пожал плечами, проигнорировав вопрос Бродки, и через некоторое время сказал:

— Вы ведь кое-что понимаете в искусстве, Бродка. Считаете ли вы возможным, чтобы современный художник обладал способностью с такой точностью подражать Рафаэлю, что его подделки нельзя отличить от оригинала?

Бродка ухмыльнулся. В глазах Жюльетт он, вероятно, выглядел бы профаном по части искусства, но Александр многому научился и знал, что такая подделка, в принципе, возможна.