Леонардо лишь покачал головой.

— Я не могу… — сказал он чуть слышно.

Скульптор усмехнулся.

— Ты мне не доверяешь? Что ж… Я доверил тебе все свои тайны.

Рустичи пришпорил коня, поскакал вперед.

Леонардо нагнал его, остановил.

— Я доверяю тебе, Франческо, — сказал он.

Тот покачал головой.

— Мне даже не была нужна эта тайна, — фыркнул он, — я спросил просто так. Потому что многие в Ватикане спорят о какой-то «бродяжке Медичи»! Если ты не хочешь говорить о ней — мне тоже все равно! Мне вообще все равно — и ты, и твои картины, и твои тайны! Оставь все себе!

— Это не ты говоришь, а твоя гордыня, — тихо ответил Леонардо, словно пытаясь убедить самого себя. — Пойми же! Все, кто знает об этом, — в опасности! А я не хочу…

— Добрый пастырь, — язвительно проговорил Рустичи, скорчив обезьянью физиономию, — признайся себе хоть раз, что тебе приятно держать меня в неведении! Напускать тумана каждый раз, когда я о чем-то спрашиваю! Но я тебе не красивая игрушка вроде Салаино! Хочу — достану и буду баюкать, а хочу — брошу в сундук и захлопну крышку! Старик! Грязный честолюбивый старик! Который хочет, чтобы все перед ним преклонялись, будто он бог и ему одному все ведомо!

Леонардо тяжело вздохнул и почти крикнул, останавливая поток изливающейся на него злобы:

— Когда я служил Чезаре Борджиа, Медичи привезли ту девушку, которая так волнует Ватикан, в Монтефельтро! Я ни разу не видел ее лица! Они скрывают ее ото всех. После того, как умер Александр VI, Чезаре бежал из Рима. Перед этим он приказал мне помочь Джулиано Медичи спасти ту девушку. За ними гнались люди делла Ровере. Я вывел их из Рима подземной дорогой и больше не видел. Вот и все. Я всего лишь инженер, Франческо, а не кардинал.

Лицо Рустичи чуть смягчилось.

— Но почему ты помог им? Если это было так опасно? Зачем тебе это?

Леонардо пожал плечами. Он не сказал всей правды, но и не подверг Франческо опасности.

— Тогда я об этом не думал, — ответил Леонардо. — Просто выполнял приказ того, кто платил мне. Пойми же, я не вмешиваюсь в политику. И ничего не знаю об интригах Медичи, Борджиа или кого бы то ни было еще.

Он чуть помолчал и добавил:

— Моя самая сокровенная тайна — это любовь к тебе, Франческо. Разве этого мало?