— Я же сказал, что прошла любовь, — Иванов не стал повышать тон. — И не могу я сейчас к ней идти: пожалейте, пожалуйста, инвалида! Так что ли?

Последняя фраза у Иванова вырвалась сгоряча. Он увидел, как при слове «инвалид» потемнели глаза Виктора, как заходили на скулах желваки. По его взгляду Иванов, как бывший боксёр, понял, что в следующую секунду последует удар в челюсть, и уже прикидывал, сколько пролетит по палате, потому что решил не уворачиваться от мощного кулака десантника.

— Что за шум, а драки нет? — неожиданно произнесла появившаяся в приоткрытой двери из коридора голова ходячего из соседней палаты. — А то меня просила узнать дежурная сестра, чего вы шумите? — извиняющимся тоном добавила голова.

— Больше не будем, — пообещал Виктор, расслабляясь.

Голова исчезла за дверью.

— Ну и дурак же ты! — Виктор спокойно повернулся к Иванову спиной.

Иванов тоже устроился на своей кровати лицом к стене и спиной к Виктору. Разговаривать дальше не хотелось.

Минут через пять Виктор позвал:

— Слышь, Санёк?

Иванов сделал вид, что спит. Виктор не отставал:

— Санёк, говорю, слышишь?

— Ну? — промычал Иванов сонным голосом.

— Как её зовут-то?

— Кого?

— Ну, жену твою.

— Нет у меня жены, — вредничал Иванов.

— Я-те щас всё-таки врежу, остряк, блин, самоучка!..

Иванов услышал, как Виктор завозился на кровати и, не дожидаясь, пока тот дотянется костылём, ответил не поворачиваясь:

— Светлана…

Виктор успокоился. Через минуту Иванов снова услышал его голос: