Какое-то мгновение Пэйджит был не в состоянии говорить. От Кэролайн Мастерс он ждал всего, но не сочувствия.

– Я благодарен вам за это, Ваша Честь. Она смотрела на него.

– Но я хотела вам сказать о другом. Со всей откровенностью, чтобы вы могли правильно оценить свое положение. – Помедлив, она закончила мягко: – Вы проделали трудную работу. Но вы проигрываете.

Пэйджит смотрел в стакан с мартини. Неразбавленным, без льда. Первый за последние недели.

– Вы проигрываете, – сообщил он Терри, – комментарии излишни.

Они сидели в ресторане на верхнем этаже здания, смотрели, как на город опускаются сумерки.

– Фраза понятна, – ответила Терри. – Но подразумевать она может "скорее всего, ваши свидетели провалятся" или "вам лучше пойти на мировую с Шарп, тогда у вас будет шанс". Либо третье – "не подвергайте Марию перекрестному допросу – непременно проиграете, лучше потратьте время на подготовку и суду".

– Думаю, какой-нибудь из двух последних вариантов.

Может быть, оба, – согласился Пэйджит.

– Я тоже так думаю. К сожалению.

Он слегка улыбнулся:

– Это одно из качеств, за которые я вас люблю, Терри. Вы откровенны.

Она поставила на стол бокал с вином и как будто всматривалась в его содержимое. А он рассматривал ее: изящные черты лица, серповидные зеленые глаза, тонкий нос, который мог не нравиться только ей. Перед ним была умная, не терявшаяся в любых жизненных обстоятельствах женщина, хорошо разбиравшаяся в ком угодно, только не в себе.

И снова мысли Пэйджита обратились к предстоящим делам.

– Проблема в том, – проговорил он, – что Мария не пойдет на это соглашение. Даже если они предложат его.

Терри продолжала разглядывать свой бокал.

– Вы нейтрализовали кассету, – мягко сказала она. – Это самое большее, что вы могли сделать.

– Кассету нейтрализовала Кэролайн. По крайней мере, на какое-то время.

Она взглянула на него – во взгляде была скрытая тревога, Пэйджит заметил, что она колеблется между желанием пожалеть и желанием ободрить его.