Пастора нисколько не удивило, что Дол смог найти работу. Дол обладал бесценным опытом и мог получать за свои знания большие деньги. Его поразило другое – то, что Дол решил вернуться к обычной жизни, уйти из коммуны в мир.
Теперь уже плакали несколько женщин.
– Неужели вы не можете надеяться и ждать, как все мы? – спросила Мелодия.
Ей ответила Ода, которая никак не могла справиться с рыданиями:
– У нас трое детей. Мы не имеем права рисковать их жизнью. И не можем остаться здесь, надеясь на чудо, пока вода не начнет затапливать наш дом.
– Нашу долину не затопят, – впервые за все время проговорил Пастор.
– Ты не можешь знать наверняка, – сказал Дол.
В комнате стало тихо. Пастору было не принято возражать.
– Нашу долину не затопят, – повторил он.
– Мы все знаем, что-то происходит, Пастор, – проговорил Дол. – За последние шесть недель ты отсутствовал чаще, чем бывал дома. Вчера вас четверых не было до самой полуночи, а сегодня утром на парковке появился помятый «кадиллак». Ты не посчитал необходимым рассказать нам, что задумал. Я не могу рисковать будущим своих детей, полагаясь на планы, о которых мне ничего не известно. Ширли со мной согласна.
Пастор вспомнил, что Оду на самом деле зовут Ширли. То, что Дол произнес ее настоящее имя, означало, что он уже расстался с коммуной.
– Я скажу вам, что спасет долину, – заявил Пастор.
– Я буду молиться за тебя, – сказал Дол. – И Ширли тоже. Мы будем молиться за всех вас. Но мы здесь не останемся.
Ода вытерла рукавом рубашки слезы.
– Думаю, мы все сказали. Нам очень жаль, что так все получилось. Вчера вечером мы собрали наши вещи, впрочем, у нас их не особенно много. Надеюсь, Тормоз отвезет нас на автобусную станцию в Силвер-Сити.
Пастор встал и подошел к ним. Он обнял одновременно Дола и Оду, прижал их к себе и проговорил тихим, ласковым голосом:
– Я прекрасно понимаю вашу боль. Давайте все вместе пойдем в храм и помедитируем. После этого вы примете решение, и оно будет правильным.
Дол высвободился из объятий Пастора.
– Нет, – сказал он. – Те дни прошли.