В это мгновение внизу, в вестибюле, дверь за конторкой открылась, и на пороге появилась Анна.
– Что происходит? – закричала она.
– Немедленно убирайтесь к себе! – крикнул Хольт, глядя на потолок, с которого дождем сыпались пыль и штукатурка. И тут до него дошло, что на женщине уже нет очков с толстыми стеклами, но когда, осознав это, он перевел взгляд на Анну, было уже поздно. На него был нацелен револьвер 45-го калибра с навинченным на ствол глушителем.
Оружие в руке женщины трижды щелкнуло, и Хольта отбросило к стене. Он упал, пытаясь поднять свой «узи», но не смог. Левую сторону его головы снесло выстрелами начисто.
* * *
Взрыв опрокинул Маквея на спину. Он лежал на полу. Повсюду бушевал огонь. Он слышал чьи-то стоны, но не понимал чьи. Сквозь огонь он увидел над собой улыбающееся лицо Каду с оружием в руках. Откатившись в сторону, Маквей прицелился и дважды выстрелил. Только тогда он понял, что от Каду осталась только верхняя половина тела и что он принял за оружие, было непонятно.
– Айан! – крикнул он, пытаясь встать на ноги. Жар был непереносимым. – Реммер!
Треск огня перекрыла автоматная очередь, потом глухие выстрелы ружья Литтбарского. Прижавшись к полу, Маквей силился представить себе, где он находится и как добраться до двери. Неподалеку кто-то стонал и кашлял. Прикрывая рукой глаза от огня, он двинулся туда и сразу же наткнулся на захлебывающегося кашлем Реммера, стоявшего на коленях и силящегося подняться на ноги. Маквей подхватил его под локоть и помог встать на ноги.
– Манни! Вставай! Все в порядке!
Поддерживая хрипящего от боли Реммера, с трудом переставлявшего ноги, они двинулись к двери. Маквей наконец увидел коридор. На полу лежал Литтбарский, из его груди лилась кровь. Дальше по коридору он увидел страшные останки молодой женщины, рядом валялся пистолет. Пуля из ружья Литтбарского размозжила ей голову.
– Иисус Христос! – простонал Маквей. Он огляделся. Языки пламени охватили весь коридор, взбирались по стенам к потолку. Реммер с искаженным от боли лицом снова упал на одно колено. Его левая рука висела, как плеть, запястье было неестественно вывернуто в сторону.
– Проклятье, где Айан? – Маквей бросился назад, в пылающий номер. – Айан! Айан!
– Маквей, – Реммер поднялся на ноги, опираясь о стену, – нам надо уносить ноги отсюда!
– Айан! – вопил Маквей, стоя на пороге рычащей, затянутой черным дымом преисподней, в которую превратился 412-й номер.
Реммер, вцепившись в его руку, тащил Маквея прочь.
– Идем, Маквей! Иисус Христос, оставь его!