Сейчас он учится управлять каталкой; когда это получается у него лучше, когда — хуже. В одни дни он врезается на ней в стену и не может развернуться. Тогда бывает, что жена или техник находят его в углу, где он бесцельно крутит руками колеса, совсем как застрявшая там заводная игрушка.

О возвращении в строй можно забыть, у бедняги уже никогда не будет нормального пищеварения. До конца дней ему нужен будет постоянный уход. Если повезет, он сможет есть самостоятельно — если кто-нибудь прицепит поднос с пищей к его креслу, вложит столовые приборы ему в руку, а затем будет эту руку сжимать, чтобы они не выпали.

Ему тридцать три года. Раньше, когда он ходил на своих двоих, его рост был равен шести футам трем дюймам, а весил он 215 фунтов. У него ослепительная красавица жена — брюнетка с точеными формами. Старшему сыну восемь лет, а малышу недавно исполнился год.

До несчастного случая в прошлом году Клинтон готовил футбольную команду подростков, за которую играл его сын, к первенству клубов в классе не то «А», не то «Б» — он буквально помешан на физкультуре и спорте. У него своя строительная компания, шестнадцать человек заняты полный рабочий день, он создал ее на пустом месте. В прошлом году их чистая прибыль превысила миллион долларов, и он по выходным нет-нет да и заглядывал на какую-нибудь стройку, собственноручно укладывая бетон. Его компания столько всего понастроила по всей планете, что ему пришлось сдать экзамены на допуск к полетам и купить собственный самолет. Его доставили меньше полугода назад, когда он находился в отделении интенсивной терапии, где ему подгоняли грудной корсет.

Теперь, стянутый ремнями, он ездит на каталке, напрягая каждый мускул, пока еще повинующийся его воле, чтобы почесать в носу. Иной раз сделать это ему не удается.

Благодаря вот таким делам о нанесении телесных повреждений адвокаты моего типа и обогащаются. Не у всех же клиентами состоят нефтяные компании! А тут решение суда о возмещении истцу ущерба в размере трех миллионов долларов, что по нынешним временам не так уж много, может принести его адвокату миллион баксов, а то и больше. Парочка таких дел, и полученного гонорара за глаза хватит на хорошую жизнь.

А с Клинтоном произошло вот что. Как-то ясным солнечным утром он отправляется покататься на мотоцикле. Воскресенье, тот единственный день в неделю, когда он может себе это позволить; жена и дети пошли в церковь, они — мормоны[24], причем довольно набожные, но не воображалы. Он поехал вместе с группой приятелей, завзятых рокеров, все как на подбор — косая сажень в плечах, у каждого по мощному мотоциклу. Клинтон оказался где-то в середине и пытался настигнуть группу, которая ушла вперед. От нее его отделяет примерно двадцать пять ярдов и еще столько же — от другой группы, отставшей от основной. Он прекрасный мотоциклист, но некоторые напарники гоняют на мотоциклах по шесть дней в неделю, к тому же они кто на пять, а кто и на пятнадцать лет моложе него, но он предпочитает обходиться собственными силами. На перекрестке он не останавливается, потому что на светофоре зеленый свет только начал переключаться на желтый, он хочет проскочить на желтый, у него есть на это полное право, несколько свидетелей впоследствии покажут, что на светофоре едва успел загореться желтый свет, когда он рванулся через перекресток на скорости примерно тридцать пять миль в час на своем новом иссиня-черном гоночном мотоцикле, изготовленном за две тысячи долларов по индивидуальному заказу. В тот момент, когда, дав газ, он мчится вперед, нагнув голову и стремясь во что бы то ни стало настичь переднюю группу, грузовик с партией бурового оборудования движется в обратном направлении по встречной полосе. За рулем грузовика женщина, она только что поссорилась с мужем, который взял и сказал, чтобы она убиралась подобру-поздорову вместе со своим железным конем, на котором прикатила; не нравится — не ешь, говорит он ей, что означает, что он сматывается на два-три дня, он и раньше уезжал от нее с детьми, пропивал всю зарплату в какой-нибудь забегаловке, чередуя виски с пивом. Словом, обычные семейные неурядицы. И вот она едет по шоссе, она и так уже опаздывает с доставкой груза, а когда опаздываешь, то после обеда до самого конца рабочего дня придется слушать нотации от босса, а она не хочет, чтобы еще кто-то устраивал ей скандал, пытается прикурить, достав сигарету из пачки, выпить чашечку кофе из термоса, взятого с собой, с трудом управляя своей устаревшей, выпущенной без малого двадцать пять лет назад колымагой — таких уже больше никто не делает. Ни то, ни другое, ни третье у нее не выходит, педаль сцепления почти полностью износилась, тормоза порядком заржавели. Доехав до середины перекрестка, она вдруг понимает, что сейчас надо сворачивать, до следующего поворота ехать еще две мили, видит, что светофор переключается, на встречной полосе машин не видно, она круто поворачивает руль, автоматическим движением руки включая меньшую передачу; снизив скорость, резко сворачивает налево, пересекая распределительную полосу, и вдруг видит сбоку Клинтона. В доли секунды у нее мелькает мысль: если нажму на тормоз, то пролью кофе на чистые джинсы и здорово обожгусь. Поэтому она несильно нажимает на тормоза, пытаясь отвернуть в сторону, и боком грузовика сбивает Клинтона, так и не заметившего опасность.