Ночью она спала плохо. В последнее время она даже привыкла к тому, что ее по ночам мучают кошмары. Ей казалось, что какая-то неведомая сила переносит ее в далекое жестокое прошлое, делая свидетелем ужасных страданий людей. Она видела, как сжигали на костре Жака де Моле, Жоффруа де Шарнея и других тамплиеров. Она была там, сидела в первом ряду, видела, как они горят, и чувствовала на себе суровый взгляд Великого магистра, требующий, чтобы она ушла отсюда.

— Уходи, не пытайся что-то узнать о нас, иначе испытаешь на себе правосудие Господне.

Анна снова проснулась от ужаса, вся в поту. Великий магистр не хотел, чтобы она продолжала свое расследование. Если она будет упорствовать, то умрет. Наверняка умрет.

Анна так и не смогла заснуть до утра. Она была уверена, что и в самом деле побывала там, на parvis[5] собора Парижской Богоматери, в тот самый день — 19 марта 1314 года, — когда был сожжен на костре Жак де Моле, и Великий магистр потребовал от нее, чтобы она не продолжала свое расследование, чтобы не искала Священное Полотно.

Ей казалось, что ее судьба предрешена. Но она решила не отступать, хотя и боялась Жака де Моле, который, похоже, не хотел, чтобы она узнала правду. Она уже была не в силах повернуть назад.

* * *

Пастырь Баккалбаси отправился в путь вместе с Исметом, племянником Франческо Тургута, работавшего привратником в соборе. Из Стамбула они полетели прямым авиарейсом в Турин. Другие члены Общины добирались туда разными путями: из Германии, из других городов Италии, даже из самой Урфы.

Баккалбаси знал, что так поступил бы и сам Аддай. Никто не будет знать, где он, Баккалбаси, находится, где прячется, он же будет наблюдать за всеми, контролируя каждый их шаг и руководя ходом операции по различным мобильным телефонам. У них у всех было по нескольку мобильных телефонов. Впрочем, Аддай приказал не злоупотреблять мобильной связью, а стараться общаться по телефонам общего пользования.

Мендибжу предстояло умереть, а Тургут должен был взять себя в руки — иначе и он умрет. Других вариантов не было.

Возле их домов в Урфе стали чаще появляться полицейские — знак того, что Департамент произведений искусства уже знал больше, чем им, членам Общины, хотелось бы.

Баккалбаси был в курсе этого еще и потому, что его двоюродный брат работал в полицейском управлении Урфы. Будучи добросовестным членом Общины, он сообщил ее руководителям о проявляемом Интерполом интересе к туркам, эмигрировавшим из Урфы в Италию. Еще не было известно, до чего именно хотели докопаться сотрудники Интерпола, однако они запросили подробную информацию о некоторых семьях, принадлежавших к Общине.