— Сколько слов! — вырвалось уде Белена.

— Я приступаю к делу! Я обещал вам сломить сопротивление моей жены вашему браку с мадемуазель Люси де Фаверей… и на этом пути я достиг прекрасных результатов… Извините, что я не излагаю подробности…

Де Белен взглянул на барона с нескрываемым недоверием.

— И только за этим вы ехали ко мне? — спросил он.

— Конечно!… Разве это не поступок истинного друга — прийти и сказать вам: «Вооружитесь терпением!… Вооружитесь терпением!… Все идет хорошо! Я понимаю ваши мучения, ваше беспокойство, и стараюсь всячески ослабить их!»

Де Белен настолько презирал ум Сильвереаля, что ни на миг не поверил этому пошлому фарсу.

— Благодарю вас за участие, — сказал он. — Я рад вас видеть, кстати, еще и потому, что вы можете быть мне полезны…

Эта откровенность не была слишком лестной для барона, но он был не такой человек, чтобы сердиться из-за пустяков.

— Я вполне к вашим услугам, — сказал он.

— Не знаете ли вы одного человека по имени Манкаль?

Сильвереаль скривился. Положительно это имя имело привилегию возбуждать очень мало симпатий в тех, кто его слышал!

Манкаль не раз был посредником между герцогиней и Сильвереалем и, кроме того, барон знал, что он и Блазиас — одно и то же лицо.

Наконец, Манкаль давал ему, под огромные проценты, большие суммы денег, которые просто невозможно было вернуть…

— Манкаль! Вы говорите — Манкаль! — сказал барон, глядя в потолок, и как бы стараясь припомнить ускользавшее из его памяти имя.

— Да не играйте вы эту комедию! — воскликнул герцог, терпение которого истощалось. — Да или нет! Можете ли вы мне дать какие-нибудь сведения об этом человеке?

— Сведения?… Право, нет! Не сердитесь, друг мой… Я знал его очень мало… Он уже умер…

— Умер?… Что за глупость!…

Сильвереаль закусил губы. Он сказал слишком много. Он считал умершим Блазиаса.

Но герцог, без сомнения, не знал, что старьевщик и банкир — одно и то же лицо.

— Я хочу сказать, — поправился барон, — что он исчез, как это обыкновенно случается с банкирами его сорта.