— Она откажется…
— Мы увидим!…Я выбрал Курбвуа, потому что здесь ее приезд был бы слишком заметен, и это могло бы ее компрометировать… Но туда она может явиться вполне незаметно, и я уверен, любезный барон, что, оказавшись с ней лицом к лицу, я сумею заставить ее высказаться!
— Я надеюсь, — сказал Сильвереаль, стиснув зубы, — что вы не забудете элементарных правил…
Барона бесило, что де Белен говорил о его Изабелле с такой нахальной развязностью.
— О! Вот что вас волнует! — сказал герцог.— Будьте спокойны Но представьте себе, мой друг Сильвереаль, что этот Жак де Шерлю — ее любовник! Разве вам не интересно это узнать?…
Де Белен затронул слабую струну.
— Поступайте, как хотите! — воскликнул барон.
— Благодарю за разрешение, без которого я, впрочем, обошелся бы… Нет-нет, не возражайте! А теперь — смотрите и слушайте, — продолжал герцог, садясь за письменный стол, — я пишу…
И в то время, как его перо скользило по бумаге, он читал вслух: «Дорогая герцогиня! Я очень сожалею, что вынужден сообщить вам, что выгнал, как лакея, юного и смазливого графа де Шерлю, которого вы мне представили и который оказался просто мошенником худшего сорта.
Поверьте, что я бы не принял такого важного решения, не обдумав всесторонне, какое неудовольствие оно может вам доставить. А так как я не желаю ничего иного, чем делать вам приятное, то я готов дать объяснения, какие только вы пожелаете, если вам угодно будет приехать в мой дом в Курбвуа.
Вы найдете там, у маленькой калитки парка, слугу, который проводит вас так, что никто этого не увидит. Ваш преданный друг герцог де Белен».
— Но… но… но… — сказал де Сильвереаль, которого тон письма неприятно поразил, — можно, право, подумать, что герцогиня де Торрес знает эту маленькую калитку…
Герцог взял письмо и, проведя атласной бумагой по щеке барона, сказал:
— Вы всегда будете большим ребенком!
Затем он позвонил.
Вошел слуга.
— Отнесите это письмо по адресу, и пусть заложат карету, да поскорее!
— Вы едете? — спросил Сильвереаль.
— Разве вы не знаете содержания письма?
— Вы едете в Курбвуа?