— Неужели вы думаете, что, когда логика на моей стороне, я склоняюсь перед буквой закона? Пойдемте!

С этими словами директор направился к палате, где лежал Дьюлуфе.

Если бы он обернулся в эту минуту, то увидел бы каким торжеством блеснули глаза англичанина!

Когда они вошли в № 36, где лежал Дьюлуфе, больной был в забытьи и не слышал, как отворилась дверь.

— Вы говорите, что это важный преступник? — спросил мистер Вольф.

— Все доказывает это! — отвечал директор. — Говорят даже, что ему не сносить головы, — добавил он, понижая голос.

— Это странно, — заметил англичанин, по-видимому, погрузившись в размышления. — Ничто в его лице не доказывает присутствия дурных инстинктов… Впрочем, может быть, череп представляет какие-нибудь особенности…

С этими словами, мистер Вольф, бросив вопросительный взгляд на директора, протянул руку к голове спящего.

Директор утвердительно кивнул головой. Англичанин улыбнулся с видом человека, приступающего к долгожданному исследованию.

Его рука начала ощупывать череп Дьюлуфе с такой легкостью и осторожностью, что тот, казалось, и не чувствовал прикосновений.

Затем мистер Вольф обернулся снова к директору с торжествующим видом.

— Какая чудная наука — френология!

— Что же? Вы открыли…

— Выпуклость сокращения характеризует ненормальное развитие?

— Право?

— Это означает мускульную силу сцепления! Отсюда любовь к ссорам, дракам… Кроме того, мы видим чрезмерное развитие мускулов… Нетерпение… Склонность к разрушению…

— Из этого вы заключаете?… — сказал директор, казавшийся тем более заинтересованным, что он не понимал ни слова из всех выводов Джемса Вольфа.

— Что этот человек — бандит худшего сорта!

— И это совершенно справедливо. Это просто невероятно!

— Теперь, господин директор, мне остается только поблагодарить вас за вашу чисто французскую любезность! Вы мне оказали одну из тех услуг, которые никогда не забываются!