Знакомый голос, знакомое выражение лица, знакомая поза на стуле — только все не то, совсем не то. Карл старался быть самим собой, но фальшь заявляла о себе во всеуслышание. Он гнал от себя прочь тревожную озабоченность моим состоянием, как человек, игнорирующий ранние симптомы страшной болезни, убеждает всех и каждого: «Смотрите, я в полном порядке!» А я пыталась игнорировать, что вижу его насквозь, понимая, что даже малейшее упоминание об этом вызовет еще более ожесточенный спор и мое разочарование от его нежелания понять перейдет в ярость.

Остаток ужина тянулся в молчании, затем мы смотрели телевизор. Все было как раньше, но совсем не так: мы сидели молча, приклеив взгляды к экрану, словно ничего более захватывающего, чем в этот понедельник, не показывали за все время существования телевидения. Я-то была уверена, что угроза подстерегает лишь меня, но, краешком глаза поглядывая на Карла, поняла, что ошибалась. Когда мы переехали сюда, у нас была абсолютно здоровая семья, но странные происшествия способны подорвать здоровье отношений так же легко, как и смерть; последние события, словно многотонная фура, сбросили их с дороги в кювет, и теперь они цеплялись за жизнь, как тяжелый больной в реанимации.

Все еще можно восстановить, в отчаянии убеждала я себя. Нужно лишь отыскать разумное толкование этих событий, их рациональное объяснение и подтверждение моей правоты. Однако я понимала, что если здоровью нашей семьи и суждено восстановиться, то это должно произойти как можно быстрее. Иначе будет поздно. В недалеком будущем напряженность и взаимное недоверие окончательно разрушат наш брак. С каждым днем я чувствовала, как мы все больше отдаляемся друг от друга, и настанет день, когда мы вообще перестанем слышать друг друга, даже если будем кричать во все горло.

Я смотрела на Карла, когда была уверена, что он не замечает моего взгляда, смотрела на темные очертания его профиля. Внешне он был спокоен, но в душе, я знала, переживал не меньше моего. А иногда чувствовала на себе его взгляд и гадала — о чем думает он и что представляет себе, глядя на мое лицо?

Поздно вечером, лежа в постели, я слышала, как он чистит в ванной зубы, затем свет в ванной комнате погас, и на пороге спальни я увидела его силуэт, освещенный пепельно-бледным лунным светом. Он лег в постель. Не говоря ни слова, мы придвинулись друг к другу, интуитивно почувствовав, что сейчас необходимо каждому из нас. Это была скорее безысходность, чем страсть, стремление быть вместе — не важно, как и во имя чего. Сам по себе секс хорош, но недостаточен, — лейкопластырь вместо хирургических ниток, слабое лекарство для полного выздоровления. Удовольствие было поверхностным, безликим. Мы любили друг друга на семейном ложе, а ощущали себя чужими людьми.