— Не вставайте. — Она пододвинула кресло, села рядом с Джо. — Вы себя плохо чувствуете?

Он кивнул, приложил руку к затылку, помассировал его.

— Голова немного закружилась. Я сегодня не завтракал. — Он резко подался вперед, нагнулся над мусорной корзиной, в которой валялись скомканная бумага и остатки карандашей. Его вырвало. Он несколько раз глубоко вдохнул, снова выпрямился. Лицо его горело.

— Надо будет сказать, чтобы заменили плетеные корзины на сплошные, — заметила Макклэтчи.

— Простите, ради Бога. Я просто не знаю…

— Что у вас с желудком? — спросила она, не обращая внимания на его извинения.

— Ничего. Просто я сегодня еще не ел. Если не считать нескольких таблеток болеутоляющего и пары чашек кофе. — Он попытался улыбнуться.

— Простите, а болеутоляющее-то вам зачем? Или это у вас, у полицейских, диета такая?

Джо усмехнулся:

— Нет, не диета. У меня частенько побаливает челюсть, да и голова тоже. Вероятно, давление подскакивает. Иногда даже есть не могу. Наверное, переутомление сказалось.

— Позвольте, позвольте… — Она протянула руки к его лицу.

— Доктор, не тратьте на меня время.

— Помолчите и отвечайте на мои вопросы. — Она взяла его за голову, осмотрела нижнюю челюсть. Ее холодные пальцы пробежали по его щекам, по носу. Она несколько раз надавила на его шею, приподняла веки, осмотрела брови. Все это время он старался дышать как можно тише и не смотреть ей в глаза.

— Мне трудно дышать, — наконец сказал Джо.

— Дышите полной грудью, вам никто не запрещает этого делать.

Он покосился на урну.

— А, вам не нравится запах мира, в котором я живу? — Доктор рассмеялась. — Понимаю. — Она откинулась в кресле, оперлась локтем о край стола, задумчиво произнесла: — Нет, на больные пазухи это не похоже. Говорите, вам трудно есть? Где? В каком месте болит особенно сильно?

Джо потер пальцами острые края нижней челюсти. Прикосновение причинило боль. Он поморщился, заерзал в кресле.

— Давайте посмотрим. — Она отвела его руки, ощупала всю нижнюю челюсть. — Откройте и закройте рот. Что чувствуете?

— Легкое потрескивание, — ответил Джо.