— Я знал, что рано или поздно дело дойдет до этого.

— Ты знал, что полиция нагрянет с обыском? Ты даже хотел этого, да?

— Я не видел другого способа избавить тебя от прошлого.

— Но почему ты раньше не попросил их провести обыск?

— Если бы инициатива исходила от меня, это выглядело бы странно и подозрительно. А так все получилось вполне достоверно, согласна? Они сделали что хотели и даже думали, что я против. Теперь успокоятся. По крайней мере, на какое-то время.

Грейс оглянулась, проверяя, нет ли рядом кого-то, кто мог бы подслушать их разговор.

— И куда ты его… убрал? — спросила она шепотом. Клэй улыбнулся и покачал головой:

— Вот на этот вопрос я никогда не отвечу. Теперь преподобный — не твоя проблема. Большего никому знать не нужно.

— Грейс?

Она повернулась и увидела стоящую чуть в сторонке Мэдлин. В руках она держала отцовскую Библию, переворачивая страницы с такой осторожностью, с таким почтением, словно они были из золота.

— Что такое? — мягко спросила Грейс, заметив блеснувшие в глазах сводной сестры слезы.

Мэдлин повернула книгу. Первая страница, которая бывает обычно чистой, содержала несколько записей с указанием дат, ссылок и примечаний. Грейс сразу узнала аккуратный мелкий почерк.

— Тебе нужно обязательно это почитать. Папа так прекрасно о тебе отзывается. Ты была для него особенной.

Особенной? Да уж. Мэдлин даже не представляла, насколько особенной.

Она переглянулась с Кеннеди. И улыбнулась сводной сестре:

— Нет, Мэдди, это ты была для него особенной.

Эпилог

Эпилог

Грейс лежала на спине под огромным дубом Баумгартеров, принадлежавшим теперь им с Кеннеди, и смотрела в голубое небо через пронизанную солнечными лучами крону. Зима выдалась необычно мягкая, и день стоял чудесный, один из тех дней, что напоминают о весне. Кеннеди вышел из предвыборной гонки за пост мэра, чтобы проводить побольше времени с семьей, и о своем решении нисколько не жалел. Тем более что после курса химиотерапии состояние отца заметно улучшилось.