— За пятьдесят кусков я и сам готов.

— Серьезно?

— Без дураков. Как выйду — так сразу. А мне много намотать не должны, может, и вовсе одним испугом отделаюсь. Так что решай. Сработаю чисто. Ну, по рукам?

Долгая пауза.

— Ладно, по рукам.

Берк перечитал диалог раз пять. И первое впечатление не изменилось: разило подставой.

Конечно, Уилсон тоже не овечка, но в этом «преступном сговоре» был привкус мимолетного настроения, которое коварно раздули в полноценное намерение. Кто знает, что сказал Уилсон своему сокамернику, проспавшись, назавтра? Может, «слушай, дружище, насчет Созио и пятидесяти тысяч… зря я ляпнул, не бери в голову…»?

Джил Эппл примерно так и защищала своего клиента.

— Где факт сговора? — говорила она. — Был задаток? Было обсуждение конкретных деталей?

Да, думал Берк, ничего, кроме самой общей болтовни.

Кто из заключенных не грозит ежедневно урыть начальника тюрьмы?

Сколько раз по камерам со смаком планируют убить того или иного охранника?

В таких случаях достаточно презрительного «Прополощи рот, трепло!». Но если подслушивать с магнитофоном, то любой набросает себе слов на два пожизненных срока!

Джил Эппл, адвокат Уилсона, снова и снова подчеркивала, что реплики ее клиента «вырваны из контекста», а Мэддокса иначе как «сознательным провокатором» не назовешь: за показания против Уилсона окружной прокурор снял с Мэддокса обвинения в деле о наркотиках.

Однако на присяжных эта аргументация не произвела впечатления. Они признали Уилсона виновным в подстрекательстве к убийству. А поскольку речь шла об окружном прокуроре, за пару опрометчивых фраз Уилсона швырнули в одиночку одной из двух тюрем сверхстрогого режима, предназначенных для самых опасных преступников, на совести которых были десятки или, в случае террористов, сотни жертв. Никакого общения — даже с охранниками. Пищу подсовывали, как диким зверям, через лючок. Свет в камере горел двадцать четыре часа в сутки вопреки конвенции ООН об охране прав заключенных. В стене не было даже маленького окошка. Каменный мешок с койкой, раковиной, сортиром и вмурованным в стену телевизором, который показывает только самые невинные программы.

Да, подумал Берк, недаром отменили проект построить еще четыре подобных тюрьмы. Может, у кого-то совесть проснулась. Или просто денег пожалели…

У Берка были стандартные представления об американской тюрьме: общая столовая с сытной здоровой едой, спортивный зал, где заключенные работают с «железом», футбольное поле под открытым небом, а то и гаревые дорожки для легкой атлетики.

В тюрьме города Флоренс, штат Колорадо, этим и не пахло. В народе ее называли «Алькатрас в Скалистых горах».