Поэтому Кулпепер был ей до фонаря.

41

41

Ваверли, Небраска

9 июня

Уилсон готовился к предстоящему, как к торжественному событию: принял душ, тщательно побрился и оделся во все чистое, заранее приготовленное.

Правда, не в смокинг и не во фрак, а в синий рабочий комбинезон с именем «Джим» в белом овале на груди. Плюс кроссовки. Типичный сантехник или электрик. Только одна невидимая разница: у этого «сантехника» или «электрика» в широкой штанине лежал десантный штык-нож из лавочки армейских товаров.

Уилсон плутовато усмехнулся своему отражению в большом зеркале.

Перед выходом он надел на руку часы. Те самые заурядные часы, которые у него отняли при аресте в Сан-Франциско десять лет назад. В ящичке с прочими его вещами они кочевали за ним из тюрьмы в тюрьму.

Десять лет у него были отняты не только часы, но и время.

А что поделывал той порой Робби Мэддокс, подставивший его поганый слизняк? Пока Уилсон видел только кусочек неба сквозь решетку или таращился на глухую стену камеры, как и где развлекался мистер Мэддокс? Пока Уилсону совали пищу, как собаке, через клапан в двери, и он месяцами не видел человеческого лица и беседовал с умывальником, в каких ресторанах посиживал Мэддокс? Какие хиты он слушал, пока Уилсон горланил в камере куски забытых песен?

Ответ на эти риторические вопросы был один: за все эти годы придурок Мэддокс, похоже, умудрился не получить от жизни ничего хорошего. Он сам бо́льшую часть времени провел по кутузкам: год там, два здесь, полгода погулял и опять попался, и снова год там, три здесь, вышел — почти тут же повязали… Всю эту информацию Уилсону сообщил частный детектив по имени Фремо. Тот за две недели и Мэддокса нашел, и всю его жалкую биографию разузнал.

Последний год Мэддокс жил в городке Ваверли, штат Небраска. Пригород Линкольна. Там он лечил переломы, полученные при автомобильной аварии. Полиция подозревала, что аварию он устроил сам — в надежде на жирный куш от страховой компании. Куш получить не удалось, и Мэддокс жил в доме сестры и за ее счет. Выздоровел давно, однако идти работать не спешил. Он никогда в жизни не работал, и начинать в его «преклонных годах» было неловко.

Уилсон в зеркале нахмурился. Конечно, задуманное им было чистой воды капризом. Убийство Мэддокса не имело никакого отношения к тому великому свершению, накануне которого Уилсон стоял. Хуже того, по дурной случайности он мог погореть на этом убийстве — и тем зачеркнуть свои грандиозные планы. Да и насилие ему, честно говоря, было противно. Для высокой цели он был готов хладнокровно убить миллионы людей, но зарезать одного конкретного человека… Однако не отомсти он Мэддоксу, в душе осталась бы неудовлетворенность. Поэтому отомстить следовало — для порядка.