По адресу, данному нам отцом Полем, в одном квартале к северу от двести десятой автострады на Вилла-стрит находился ветхий дом на восемь квартир. Снаружи здание было выкрашено горчично-желтой краской, популярной в шестидесятые, когда оно было построено. Над входом красовалась табличка с громким названием, написанным огромными буквами: «Жилой комплекс „Вилла“».

С обеих сторон от входа стояли пальмы, разрисованные граффити, словно парочка старых, всеми забытых привратников, которых оставили, когда здание начало рушиться.

В здании не было центрального коридора, у каждой из квартир имелся отдельный вход. Четыре квартиры на первом этаже, четыре — на втором. По данным отца Пола, Жан (Филипп) занимал крайнюю квартиру на первом этаже. Ряд густых и высоких кустов загораживал входную дверь от остальных жильцов и проезжей части.

— Можно входить и выходить незамеченным, — заметил Гаррисон.

В квартире было одно окно, закрытое занавеской. Перед входом валялись несколько рекламных листовок, приглашающих в рестораны тайской и мексиканской кухни.

— Или мы напугаем до полусмерти какого-нибудь нелегального иммигранта или…

Я посмотрела на Гаррисона, но он не закончил мысль. Это было актом отчаяния. Адрес убитого парня двухлетней давности.

— Скорее всего, он просто переехал.

Гаррисон кивнул, но не убедительно.

— И поменял имя.

Я взялась за рукоятку пистолета и кивнула Гаррисону, чтобы он постучал в дверь.

— Это полиция! Откройте!

Тихо. Я пристально следила, не шелохнется ли занавеска, но нет.

— Еще раз, — велела я.

Гаррисон постучал по двери кулаком, но снова никто не ответил. Я посмотрела на рекламные листовки на земле. У меня перехватило дыхание, словно я зацепилась воротом свитера за гвоздь. Передо мной промелькнуло воспоминание. Горячая волна воздуха от взрыва в бунгало Суини. Я отшатнулась от воображаемых осколков и инстинктивно сделала шаг назад.

— Рядом с бунгало Суини тоже были листовки…

Гаррисон посмотрел на меня, а потом аккуратно ощупал дверную коробку на предмет наличия взрывных устройств. Внутри меня кипели злоба и недовольство. Снова Габриель забрался в мою голову. Я чувствовала себя испуганной девочкой, которой рассказали страшную историю о привидениях.

— Да и фиг с ним, — сказала я, дотронувшись до плеча Гаррисона.

Он повернулся ко мне.

— У нас нет на это времени… У Лэйси нет времени. Выбивай дверь.