— Да.

Я показала головой.

— Все равно не вижу.

— Видишь.

— Похме… Менудо! Кто-то готовит суп из требухи![18]

Я прислушалась и услышала звук, который не заметила раньше. Почти не слышный, но он все-таки был.

— Вытяжка!

— Хорошо, — похвалил Трэйвер.

— Я рядом с мексиканским рестораном.

Я вглядывалась в темноту повязки и начала прикидывать в голове, где могу находиться, но эйфория от сделанного открытия быстро прошла.

— Кого я обманываю? — прошептала я.

Сегодня во всех мексиканских ресторанах города будут готовить менудо.

— Этого недостаточно, — зло сказала я.

— Расскажи мне о Габриеле.

Я вспомнила, как Габриель зажимал мне рот тряпкой, пропитанной какой-то гадостью, и попыталась нарисовать картинку.

— Сильный, около ста восьмидесяти пяти, правша…

— Ты не говоришь о том, что действительно важно.

— Жизни, которые он отнимает, ничего не значат для него, жертвы — лишь действующие лица его спектакля, они начинают жить только после того, как он их создал.

— Но не его мать.

Одной только мысли было достаточно, чтобы каждый нерв в моем теле натянулся струной. Господи, он перерезал горло собственной матери.