Забыв проститься, Егор в задумчивости покинул храм, сошел со ступеней и двинулся прочь.

– Подождите, – услышал он негромкий оклик.

Обернулся. Его догонял невысокий священник в очках, с тонкой шеей, реденькой бородкой и большим крестом на груди.

– Вы меня? – спросил Егор.

– Вас, – догнав его, кивнул священник. – Вы ведь писатель Егор Горин?

– Да, – сказал Егор, удивленный, что его узнали в этой толчее.

– А меня зовут отец Леонид.

Егор посмотрел на священника внимательнее. У того был добрый, умный взгляд и внешность книжного человека. Но то, о чем он собирался сказать, совсем ему не понравилось.

– Вы знали отца Кирилла? – спросил отец Леонид.

– Да, знал… – сказал Егор.

– Близко?

– Довольно близко. А что?

– Понимаете, вы известный человек, – торопливо заговорил священник, как будто понял, что Егор уже все знает наперед. – Писатель к тому же. Может быть, вы скажете речь на кладбище? Было бы очень хорошо, если бы кто-нибудь из светской элиты сказал над гробом прощальное слово.

Егор внезапно ощутил враждебность к умному отцу Леониду. Нет, он был не против того, чтобы сказать прощальное слово над прахом своего друга. Но его задело выражение «светская элита» (это он-то, вчерашний детдомовец и бродяга, светская элита?!); к тому же он был уверен, что отцу Кириллу совершенно безразлично, кто и что будет говорить над его гробом.

– Нет, – сказал он, – я не могу.

Он протянул отцу Леониду букет.

– Вот, будьте добры, от моего имени…

– Очень жаль, – взяв букет, сказал отец Леонид. – Мы так на вас рассчитывали.

– Да, – кивнул Егор, – очень жаль. Простите…

Он повернулся и вышел за пределы церковной ограды.