— А поскольку правительство уже согласилось на реставрацию монархии, вряд ли есть основания полагать, что оно отвергнет такой сценарий. Именно на это изначально рассчитывают Кабрера и баронесса, — грустно усмехнулся Коваленко. — Я угадал вашу мысль?

Мартен утвердительно кивнул:

— Этот сценарий должен был осуществиться год назад. И мог бы осуществиться, если бы Кабрера едва не был убит лос-анджелесской полицией.

После паузы русский задумчиво произнес:

— Беда лишь в том, мистер Мартен, что вы излагаете ход событий как бы с позиции Кабреры. Хотел бы вам напомнить, что встречу с семейством Романовых отменил не кто иной, как Питер Китнер. И это он отложил собственное восхождение на трон, а никакой не Александр Кабрера.

— Если отложил, то до какого времени?

— До нынешнего уик-энда в Давосе. А вчера в Париже он был официально представлен остальным Романовым.

— Но скажите, кто назначил даты? Китнер? Или все-таки решение было принято в правительстве?

— Не знаю. А что?

— То, что все это выглядит заранее спланированным. Рассчитанным так, чтобы дать Кабрере достаточно времени. Оно требовалось ему для множества дел: во-первых, чтобы подчистить свои досье; во-вторых, чтобы восстановиться после ран, полученных в результате «несчастного случая на охоте»; в-третьих, для последующей косметической операции. Такое хирургическое вмешательство могло быть предпринято по медицинским показаниям. Или же операция была проведена по настоянию самого пациента — чтобы его не смог опознать ни один из тех, кому он был ранее известен в качестве Реймонда Торна. Наконец, надо было вернуться к своему бизнесу, чтобы не навлечь на себя никаких подозрений.

— Уж не намекаете ли вы на то, что кто-то смог затормозить весь процесс до тех пор, пока Кабрера не придет в себя?

— Именно это я имею в виду.

— Мистер Мартен, чтобы суметь сделать это, нужен человек, обладающий в России гигантским влиянием. У него должна быть возможность влиять на обе палаты парламента. Такое просто невозможно.

— Неужели?

— Нет.

— Может быть, и нет. Если только это не человек, — каждое слово Николаса приобрело значительность и вескость, — который сказочно богат, имеет безупречную репутацию, очень хитроумен, занимает крайне высокое положение в обществе. Иными словами, тот, кто лично знает самых могущественных лиц в российских деловых и политических кругах, а также тем или иным способом оказывает на них влияние. Таким образом, требуются деньги, власть и хитрость, чтобы манипулировать ими.

— Баронесса…

— Заметьте, это не я сказал.

87

87