Коваленко иронично улыбнулся:
— Какие разъяснения? Велика честь. — Он резко встал. — Что ж, и в самом деле пора к жене и детям. Соскучился. Я вас уведомлю, как только получу диск.
С этими словами Коваленко покинул кабинет и пошел по длинному коридору. Потом спустился на лифте на первый этаж и ткнул свое удостоверение в стекло, за которым сидел дежурный. Раздалось электронное жужжание, и дверь перед ним распахнулась.
Коваленко шагнул в серый московский день. Было холодно, шел мокрый снег. Точно такая же погода стояла, когда двое человек Мурзина увезли его с виллы «Энкрацер» и посадили на поезд до Цюриха. А Мартен остался разбираться с Александром Кабрерой в одиночку.
Только сейчас, выйдя из здания министерства и бредя по серым, грязным улицам зимней Москвы, он осознал, как больно ударила его эта весть. Николас Мартен мертв. Это казалось невозможным, но такова была правда. «Твой друг?» — спросила Татьяна, и он без раздумий ответил «да». Это тоже было правдой. Они были знакомы очень короткое время, но почему-то казалось, что Мартен ближе ему, чем многие, кого он знает не первый год. Совершенно некстати к горлу подступил ком.
— Такие вот дела, — горько произнес он вслух. — Такие дела… Жил человек — и нет его. А вместе с ним ушли все его заботы.
6
6
Вопреки воле Ребекки панихиду по ее брату все-таки устроили. Частная гражданская церемония была проведена в Доме Святого Петра, входящем в университетский комплекс на Оксфорд-роуд.
Шел холодный дождь. Под сенью раскрытых зонтиков, которые держали люди полковника Мурзина, Александр повел вверх по каменной лестнице Ребекку, баронессу и леди Клементину, прибывших к зданию на темно-сером «роллс-ройсе».
Помимо них на панихиде присутствовали лишь лорд Престбери, канцлер и вице-канцлер университета, несколько профессоров, у которых учился Николас, а также горстка его старых друзей. Речи длились чуть дольше двадцати минут. Люди встали, со скорбными лицами засвидетельствовали Ребекке почтение и глубочайшие соболезнования, а затем ушли. Мероприятие подошло к концу.
— Зря ты все-таки это устроил, — проговорила Ребекка, когда они уже ехали обратно в аэропорт.
Александр нежно взял ее за руку.
— Знаю, милая, знаю, как тебе сейчас трудно. Но лучше нам поставить точку в этом кошмаре. Пусть все как можно скорее останется позади. Иначе эта трагедия по-прежнему будет точить твою душу, лишь усиливая скорбь.
— Мой брат не умер. — Ребекка подняла взгляд на леди Клем, а затем перевела его на баронессу. — Ведь вы сами не верите в его смерть, не так ли?