— Не знаю.

— Верготтини? Ферстер?

— Да не знаю я! Ты что, глухой?

Матт Яуберт тихо сказал:

— Наверное, тяжело жить с этим целых двадцать три года.

Ван Герден подумал: он хочет вернуть полковника к воспоминаниям.

— Да. Тяжело.

— Жить и молиться, чтобы это никогда не повторилось.

Бритс закрыл голову руками.

— Да.

— Сними груз с души, Бритс. Облегчи душу!

Полковник долго сидел молча, пальцы ощупывали глаза, нос, лоб, потирали кожу, как будто он утешал себя. Потом он с трудом встал.

— Знаете, как мне самому хочется все рассказать? Я столько лет молчал… Иногда я готов открыть правду… Сейчас я очень близок к этому. — Бритс направился к двери, распахнул ее, выглянул наружу. Потом покачал головой, словно говоря «нет» самому себе, и вышел. Раздался хруст шагов по гравию.

48

48

Представление о человеке по чужим рассказам и действительность отличаются очень сильно. Вот как представлял свою супругу сам Нагел: постоянно шляется по дому нечесаная, с бигуди на голове, мрачная, изводит его жалобами, вечно всем недовольна. И сутками сидит у телевизора. Типичная домохозяйка, какими их изображают в комедийных сериалах.

И действительность: женщина мечты, красивая, добрая, веселая. Настоящее чудо, которое идет впереди по чистенькому дому, заставленному книгами, в садик за домом, очаровательный уголок, созданный ее собственными руками.

Почему Нагел прятал ее ото всех? Почему он так долго создавал ложное впечатление о своей жене? Чтобы мы… и я… снисходительнее относились к его многочисленным изменам и выпивкам в тесной мужской компании?

Нагел позвонил мне из Де-Ара, куда поехал, чтобы расследовать дело серийного насильника, и сказал, что забыл дома табельный пистолет.

— Уж я-то знаю свою чертову женушку, обязательно куда-нибудь запрячет пушку, и кто-нибудь пострадает, а потом назначат дисциплинарное слушание и всякое прочее дерьмо… Ты не можешь забрать у нее эту штуку? Подержи пистолет у себя, пока я не вернусь.