Выйдя из дверей вокзала на верхнюю площадку наружной лестницы, он попытался прикинуть, сколько потребуется времени, чтобы добраться до доктора Корбеля. Приступ кашля, более мучительный, чем предыдущие, заставил его согнуться пополам. Отдышавшись, он тронулся в путь.

Глава 41

Глава 41

Он действовал крайне поспешно после визита психиатра, но, по крайней мере, не был обманут ложным поводом, который привел его в Форже: якобы его интересовало, насколько бред его пациентки соответствует действительности. На самом деле его интересовало совсем другое… Стало быть, помещение матери в клинику Бланша было ошибкой. Мало того, что это оказалось бесполезно, так еще и рискованно. Но у него не было ни мужества, ни энергии для того, чтобы принять решение более… радикальное. Он мог бы также заточить ее здесь, в Форже. Она не докучала бы ему, особенно если бы он поселил ее не в замке, а в одном из парковых павильонов. Его мать… Нужно было решиться на то, чтобы радикально ее изолировать. Потому что вопросы ее лечащего врача были предвестием других — более настойчивых, более прямых, менее… тактичных. И разумеется, задаваемых совсем другими людьми.

Вымысел врача о том, что ему, видите ли, срочно нужно прояснить некоторые события из прошлого пациентки, не выдерживал никакой критики. Какая наглость — явиться с расспросами прямо к нему в дом! Да еще со стороны какого-то незначительного медицинского ассистента… Откуда он вообще взялся? Неотесанный тип, похожий на крестьянина… Итак, Бланш доверил его мать заботам крестьянина, который забил себе голову новыми медицинскими теориями. Можно подумать, он в них разбирается!

Но сейчас, в мастерской, все эти проблемы отошли на задний план. В течение нескольких недель он собрал все необходимые элементы декора и аксессуары, представленные на картине, — шаль с золотой бахромой и цветочными узорами, домашние туфельки, браслет, черную бархатную ленточку с жемчужным кулоном, серьги, бледно-розовое платье и косынку для негритянки, букет из искусственных цветов (которые всегда выглядели должным образом), а также темно-зеленые занавески и шоколадного цвета бумажное полотнище с ромбическим узором из выходящих из золотых кругов лавровых ветвей, что составляло фон картины. И еще один элемент, которым он особенно гордился, — чучело черной кошки с выгнутой спиной и поднятым вверх хвостом — точно в таком же виде, как на картине. Он настолько стремился к точности, что даже попросил таксидермиста вставить ей желтые стеклянные глаза: конечно, на фотографии их не будет видно, но ему это было нужно для полного удовлетворения.