– Мне очень жаль, – сказал Джеффри.

– Когда? – дрожащим голосом спросил Пол.

– В прошлую субботу, – сказал Джеффри и в точности рассказал Полу, что произошло.

Скрыл только факт кастрации. Пока он говорил, Пол качал головой, словно не верил своим ушам. Когда Джеффри сознался, что именно он убил Дженни, отец раскрыл рот.

– Я не… – Джеффри остановился.

Он хотел было сказать, что у него не было выбора. Сейчас он не был в этом уверен. Может, все-таки выбор был. Может, Дженни Уивер не решилась бы нажать на курок. Может, она до сих пор была бы жива.

Мужчины смотрели друг на друга, никто из них не знал, что сказать. Глаза Пола затуманились. Он был слишком шокирован.

– С такой матерью, – вымолвил наконец Пол, – я ожидал самого худшего.

Он указал на фотографии, лежавшие на столе.

– Вот как я о ней думаю, мистер Толливер. Я думаю о своей маленькой девочке. Не хочу думать том, что сделала с ней Ванда, о том, что она, должно быть, прожила ужасную жизнь.

Он всхлипнул.

– Я хочу думать о своей счастливой маленькой девочке.

– И это правильно, – сказал Джеффри, проникнувшись горем отца.

На его глаза навернулись слезы, и Пол, заметив их, потерял над собой контроль.

– О господи!

Дженнингс приложил руку ко рту. Его тело сотрясалось от рыданий.

– Моя бедная девочка. Мой ребенок. Мой ребенок.

Он качался взад и вперед, пытаясь успокоиться.

– Пол, – хрипло сказал Джеффри.

Перегнулся через стол, чтобы похлопать его по руке, но Пол взял руку Джеффри в свои ладони. Никогда еще мужчины не держали так его руку, и ему это было странно. Пол Дженнингс понемногу успокоился, и это было все, что Джеффри мог сейчас для него сделать.