— Ненси Гордон не убивала этих людей, — твердо произнес Пейдж. — Дариус виновен в преступлениях, и ему не уйти от ответственности.

— Я не хочу сказать, что Дариус ни в чем не виноват. Мне просто кажется, что наше дело все больше теряет всякий смысл.

Алан Пейдж взглянул на часы. По вашингтонскому времени сейчас была половина одиннадцатого.

— Такие рассуждения никуда не приведут. Мне надо успеть на похороны Рика Тенненбаума, и у меня есть еще кое-какие дела. Если появится что-нибудь новенькое, тут же дайте мне знать.

— Ты хочешь сказать, что я должен убраться отсюда, не доев все эти пончики? — поинтересовался Барроу.

— А ты как думал? Надо, чтобы сегодня произошло хоть одно приятное событие. Сваливайте и дайте мне спокойно поработать.

Росс Барроу встал и побрел вслед за Хайсмитом к двери, ведущей в холл. Как только дверь за детективами закрылась, Пейдж набрал номер офиса сенатора Колби и попросил Вейна Тернера.

— Мистер Пейдж? Чем могу быть полезен? — послышался голос Тернера. Алан уловил напряжение в интонации административного помощника сенатора.

— Знаете, я все время обдумывал то, что сообщил мне сенатор. Мою нынешнюю ситуацию можно назвать отчаянной. Даже ближайшие помощники начали сомневаться в вине Дариуса. Но мы-то знаем, что это он убил трех человек в Хантерс-Пойнте, включая собственную жену и ребенка. Но сейчас судья начинает смотреть на подозреваемого, как на невинную жертву, а мне отводится роль слишком придирчивого прокурора. Если Дариуса выпустят на свободу, то я нисколько не сомневаюсь, он снова начнет убивать. Понимаете, у меня сейчас просто нет другого выбора, как только обратиться к самому сенатору с просьбой дать показами относительно того помилования.

На другом конце провода на несколько минут установилась гробовая тишина. Когда Вейн Тернер наконец заговорил, в его голосе слышалась покорность судьбе:

— Я ждал вашего звонка. Ждал, что произойдет что-то подобное. На вашем месте я поступил бы точно так же. Дариуса следует остановить любой ценой. Но думаю, все равно есть шанс защитить честь сенатора. Бетси Тенненбаум произвела впечатление здравомыслящей женщины.

— Она таковой и является, но сейчас на ее содействие трудно рассчитывать: вряд ли она продолжит вести дело Дариуса. Кто-то убил ее мужа и похитил ребенка. Все случилось в пятницу.

— О Господи! Как она?

— Пытается держаться из последних сил. Сегодня днем состоятся похороны ее мужа.

— Это осложняет дело. Я надеялся, что нам удастся убедить ее саму сделать в присутствии судьи Норвуда заявление о злополучном помиловании. Тогда бы судья смог отклонить освобождение под залог, избегнув публичной огласки.