— Твой портфель? — сурово обернулся Шестаков к Бузыкину.

— Даже не знаю, что и сказать,— Бузыкин, кажется, всерьез задумался над тем, что ответить этому следователю на высоких каблуках.— Если скажу, что впервые вижу этот портфель,— начал он рассуждать вслух,— вы мне не поверите. Это ясно… Еще и смеяться начнете… С другой стороны, вроде и грех без единого слова отказываться от портфеля, от его содержимого… Второго такого не будет.

— Значит, ты знаешь, что там лежит! — радостно воскликнул Шестаков.

— Этого я не сказал,— улыбнулся Бузыкин.— Я только сказал, что жаль отказываться от портфеля, не зная даже, что там лежит.

— Кто еще живет в этой каюте? — круто повернулся Шестаков к капитану.

— Бузыкин живет… Больше никто.

— Вот этот вопрос уже ничего, получше первого,— заметил Бузыкин.— Но что касается портфеля, я еще не решил.

Увидев на стене футляр, Демин взял его, раскрыл. Внутри оказался хороший, сильный бинокль. В кармашках для светофильтров лежали два золотых колечка. Демин положил колечки на стол. Бузыкин взглянул на них довольно равнодушно.

— Хороший бинокль,— сказал он, глядя на внушительное черное сооружение с фиолетово поблескивающими просветленными линзами.— Мечта детства, можно сказать,— вздохнул Бузыкин с таким надрывом, что трудно было усомниться в его искренности.— Многие годы мечтал плыть на корабле,— он обвел каюту взглядом,— смотреть в бинокль на берега, махать рукой девушкам, а они стоят на берегу и провожают тебя грустными глазами. А ты уже смотришь на колхозное стадо, на кирпичный заводик, на рыбаков… Обвалилась мечта, обрушилась. И только пыль на том месте, где стояло голубое сверкающее здание.

— Между прочим, бинокль числится среди похищенных вещей,— заметил Шестаков.— Как ты это объясняешь?

— Если числится,— рассудительно заметил Бузыкин,— значит, пропал. А скоро навигация… Эта старушка,— он похлопал по стенке каюты,— тихо заскользит по вечерней реке, и дорожка от красного солнца будет сверкать за кормой, и никто не остановится у перил с биноклем в руке, и девушки на берегу не помашут платками… Не будут они радостно смущаться под взглядом этих больших фиолетовых глаз.— Бузыкин смотрел в иллюминатор, и казалось, его совершенно не интересуют набившиеся в каюту люди.

— Откуда эти кольца? — спросил Шестаков.

— Кольца? — удивился Бузыкин.— Вон что вас волнует… Возьмите их себе. Подумаешь, кольца… Бинокля жалко! А можно было смотреть вперед и видеть далеко-далеко — первый бакен и второй… И встречную баржу я бы узнал задолго до того, как поравнялись бы бортами… Стоишь на носу, ветер треплет волосы, на тебе замызганные штаны, а плечи, грудь голые, залиты солнцем, зной струится по всему телу, и в руках у тебя эта глазастая штуковина, и ты смотришь вперед на тыщи километров…