Адвокатесса наконец позволила себе рассмеяться.

Я еще не очень привык к семейной жизни, и подобные вопросы вызывали у меня живой интерес. Так что для меня это было своего рода открытием.

— А кого избрала своим доверенным лицом моя жена? — как бы между прочим спросил я.

— Она сюда еще не заходила.

— Ну хорошо… я согласен. Пусть всем распоряжается моя супруга.

Юная адвокатесса вписала имя Кейт Мэйфилд в официальный бланк, я подписал документ, и моя подпись была тут же заверена нотариусом.

После этого я заполнил и подписал еще ряд документов, и адвокат наконец сказала:

— Вот, пожалуй, и все. Желаю вам удачного путешествия. Когда вернетесь, не забудьте зайти ко мне.

— Если меня похитят, я пришлю вам открытку.

Мы с Кейт решили не выходить из здания вместе и договорились встретиться в шесть часов вечера в «Экко» — ее любимом баре в деловой части города.

Я пришел туда первым и, как обычно, обнаружил там целую кучу адвокатов, специализировавшихся по преимуществу на уголовных делах, которые могли пить только с себе подобными.

Я сразу заказал двойную порцию виски «Девар» без содовой. Таким образом, начало было довольно лихим. Получив заказ, я обратил внимание на симпатичную женщину в противоположной части бара, которая при ближайшем рассмотрении оказалась моей первой женой. Она, правда, перекрасилась и изменила стрижку. Увидев меня, Робин улыбнулась и приветственно подняла стакан. Так что мы, можно сказать, чокнулись на расстоянии. Как ни странно, в тех редких случаях, когда нам с ней доводилось общаться, мы неплохо ладили. Вот и сейчас она помахала мне рукой, предлагая к ней присоединиться, но я отрицательно покачал головой и заказал себе еще виски.

Через некоторое время в бар ввалилась толпа наших сотрудников, среди которых я разглядел Хэрри Маллера. К этой теплой компании я и присоединился. Потом в бар вошли несколько федералов, и я решил, что ждать Кейт мне осталось недолго.

Кейт вошла в бар в полседьмого в сопровождении нескольких коллег. К этому времени здесь уже набралось в общей сложности около полутора десятков ребят из нашей конторы, среди которых был и Джек Кениг, никогда не упускавший случая продемонстрировать своим подчиненным, что он в общем-то такой же человек, как и все остальные.

Находясь в окружении сотрудников, Кениг произнес небольшую прочувствованную речь, общего смысла которой я не уловил, хотя отдельные слова из нее, вроде «долг», «преданность» и «жертвенность», моего слуха все-таки достигли. Вполне могло быть, что он репетировал прощальную речь над моей могилой.