— Не знаю. Просто буду скучать по Мелиссе, я ведь даже не сказала ей, что уезжаю в Англию.

Теперь я знал, что надо говорить в подобных ситуациях:

— Что ж, пожелай про себя Мелиссе всего хорошего, это тебя развеселит.

— А расскажи о твоем лучшем друге Дэвиде.

— Лет двенадцать назад мы работали вместе, он перестраивал свой дом, и ему был нужен новый деревянный пол.

Ей ужасно нравилось слушать истории на сон грядущий. Достаточно было взглянуть на нее, и тут же становилось ясно, что она скоро уснет, свернувшись в клубок и прижавшись ко мне. Я начал рассказывать ей небылицы о том, как мы стянули паркет из зала для сквоша с одной из баз, где был расквартирован штаб сил безопасности, когда были на задании в Северной Ирландии в составе одного из подразделений четырнадцатой разведгруппы. Мы пришли туда в три часа ночи с лопатами, молотками и стамесками. Сложили половицы в фургон и вывезли с базы. И после всего этого правительство ее величества потратило столько времени и денег, обучая нас, как незаметно вламываться куда-то и воровать. Почему было просто не отдать эти деньги нам? Следующие три дня мы настилали в коридоре и кухне дома неподалеку от Брекона новый красивый пол.

Я с ухмылкой посмотрел на ее реакцию, но она уже крепко спала.

Я стал смотреть видео, но понимал, что в любую минуту тоже могу заснуть — как только пройдет действие лекарства и я перестану без конца думать над одним и тем же неразрешимым вопросом.

В том, что между ВИРА и коррупционерами в Управлении по борьбе с наркотиками существовало дьявольское сотрудничество, не было никаких сомнений. И было очень похоже на то, что начальник Кева — в центре всего этого. Кев обнаружил факт коррупции, но не тех, кто был в нее вовлечен. Он хотел с кем-нибудь поговорить об этом. Так, значит, это своему начальнику он так неосмотрительно позвонил в тот день, когда я оказался в Вашингтоне? Крайне маловероятно, ведь Кев должен был включить и его в свой список подозреваемых. Куда более правдоподобным казалось, что он переговорил с кем-то, не связанным с УБН, кем-то, чье мнение он, вероятно, ценил. Мог ли это быть Лютер? Он знал Кева, но доверял ли ему Кев? Кто знает? Кому бы он ни позвонил, его убили через час после того, как он повесил трубку.

Свет над креслами зажегся за пару часов до посадки, и нам подали завтрак. Я подтолкнул Келли, но она только промычала в ответ что-то бессвязное и еще глубже зарылась в плед. Мне есть не хотелось. Покончив со всем, я пребывал в приподнятом состоянии духа, проснулся же в глубокой депрессии. Настроение мое было черным, как стоящий передо мной кофе. Только сумасшедший на моем месте почувствовал бы облегчение. Мы далеко еще не были вне опасности; если они узнают, что мы в самолете, то, конечно, не станут ничего предпринимать, пока мы не приземлимся. Они возьмут меня, как только я выйду из самолета и ступлю на землю. Даже если этого не случится, существовала иммиграционная служба. Чиновники, которые пытаются сдержать поток нежелательных личностей, гораздо круче тех, которые делают вам ручкой. Они более тщательно проверяют твои документы, пристально приглядываются к твоей жестикуляции, умеют читать по глазам. Мы с Келли ехали по краденым документам. Удача в вашингтонском аэропорту еще не означала, что такое получится проделать вновь.