— Можете слушать из соседней камеры, — предложил Леклерк, наматывая на костяшки пальцев боксерские бинты.
— Вы же сказали, что он еще мальчишка, — запротестовал Чапел.
— Тут мальчишек не бывает. Очень жаль, что вы разминулись с доктором Бак. Она только что ушла. Вы с ней могли бы взяться за руки и вместе помолиться за эту скотину. Ничего, скоро мы ему развяжем язык.
Чапел положил руку на грудь Леклерка:
— Позвольте мне с ним поговорить.
— Хорошо владеете французским?
— Он говорит по-английски.
— Откуда вы знаете?
Леклерк протиснулся вперед Чапела и вставил ключ в замок.
— Назовем это интуицией.
— Извини, друг, — произнес Леклерк по-французски и перешел на английский: — Теперь не время для интуиции.
Сара оперлась плечом о дверь и наклонилась, чтобы оказаться лицом к лицу с Леклерком. На его верхней губе бусинками проступил пот, в тусклом освещении коридора он выглядел мертвенно-бледным и совсем больным.
— Будет тебе. Пускай Адам попробует.
— Что вы разузнали в Цюрихе? Расскажите, тогда, может, и отпущу вашего дружка.
Сара поглядела на Чапела, затем опять на Леклерка, словно выбирая, на чью сторону встать.
— Да все одно и то же, — посетовала она. — Еще один номерной счет. Куча документов. Если это вам чем-то поможет, знайте, что счет в Германии открыт на Клода Франсуа.
— Мы говорили о Швейцарии. О Банке Менца. Не зря же вы ездили в Цюрих. Слишком уж вы туда спешили.
— Вы же знаете Адама, — пожаловалась она. — Неисправимый оптимист.