— Я бы с удовольствием сыграл для вашего хозяина, — с трудом произносит он, — но у меня мало времени.

«Играй мой хозяин он слышит эхо».

Этот ответ озадачивает Эйнсли еще больше, и он просит жреца повторить его несколько раз, чтобы быть уверенным, что все понял правильно.

— Где?.. где ваш хозяин? — нахмурившись, спрашивает он.

«Мой хозяин он ты видишь тут», — отвечает жрец и подносит руку к глазам.

— Дни, проведенные в приюте, Эвелина… Что вы видите?

— Сверток… туго перевязанный.

— Но я пытаюсь вызвать конкретные воспоминания, Эвелина.

Тишина.

— Вы помните случаи с мелком?

Тишина.

— Вы помните хоть что-нибудь, связанное с мелком?

Лицо Эвелины было совершенно неподвижно, как будто она даже не слышала вопроса.

Макнайт выдохнул.

— Важно, чтобы вы перенеслись в те дни, Эвелина. Атмосфера, разговоры, эпизоды, ощущения — мы можем попытаться их отомкнуть…

Никакого ответа.

— Вы не помните, как пугали других девочек своими фантазиями? Не помните тех ужасно холодных ночей, когда вас согревала единственно сила вашего воображения?

Полное молчание.

— Очень грустно, Эвелина. Мне кажется, вы согласились на это действо, понимая, что умалчивать ни о чем нельзя. Что нужно снести все барьеры. Не хочу настаивать, не хочу также вытягивать из вас что-либо силой, но напоминаю, что без вашего полного содействия мы не добьемся успеха. Если вы меня понимаете, пожалуйста, кивните.