Боже!

Акира прервал затянувшееся молчание:

— Мисима — великолепный пример. Символ. Его помнят спустя двадцать лет после самоубийства. Уважают. Так что, быть может, он все-таки достиг желаемого. Не тогда, когда он вспорол себе живот, и не тогда, когда замышлял свою акцию, а позже. Ты должен понять, в Японии демонстрации левых разгоняют. Их — левых — приравнивают к коммунистам, а коммунистов ненавидят. Чтобы все стали равны? Не-ет. В Японии существует строгая иерархия. Сёгун — даймё — самурай… Это иерархия на государственном уровне. Но демонстрации правых радикалов — иное дело. Власти их терпят, позволяют их проведение, а все потому, что они выступают за строгий государственный контроль и общественный порядок. Они хотят, чтобы каждый человек знал свое место, чтобы взаимоотношения на уровне: муж — жена, отец — сын, наниматель — служащий были прочными и неколебимыми.

— Можно подумать, — нахмурился Савидж, — что ты с этим согласен.

— Я просто пытаюсь объяснить, что правых у нас не так уж много, но они весьма влиятельны и составляют ядро последователей Сираи. Ему, разумеется, хочется превратить умеренных в экстремистов, но пока это не удается. Так вот: большинство японцев относятся к демонстрациям с интересом и сочувствием, однако они пока не созрели для активных действий.

— Пока.

Акира пожал плечами.

— Мы можем извлечь урок из истории, но не можем повернуть ее вспять. Я ненавижу «черные корабли» коммодора Перри и то, что в результате стало с моей страной, но я не верю, что Сираи способен возродить японскую культуру, возникшую во времена Токугавского сёгуната в ее первозданном виде. Ему нужна какая-то новая идея, способная стать катализатором общественного сознания, но он оказался неспособным выдвинуть такую идею, как не смог этого сделать и Мисима.

— Но это отнюдь не означает, что он не стремится к этому.

Акира кивнул в знак согласия, и вновь его печальный взгляд переключился на лимузин Сираи. Солнце зашло. В темноте фары встречных автомобилей высвечивали кортеж Сираи. Лишь изредка просвет между несущимися по шоссе машинами позволял Акире увидеть задние огни лимузина и «ниссанов». Он оставался на том же безопасном от них расстоянии.

Савидж не заметил признаков того, что кто-то в кортеже обнаружил их преследователей.

— Что же касается твоего замечания, — возобновил разговор Акира, — то я отвергаю тактику Сираи, но уважаю его как личность. И меня это беспокоит. Человек, с которым при нормальных обстоятельствах я мог бы солидаризироваться… А обстоятельства сегодняшнего дня вынуждают меня относиться к нему, как к потенциальному врагу.