Играть он умел, причем неплохо. К сожалению, садясь за доску, он всегда сильно нервничал, у него начинался тик. Мать Германа, следившая за состоянием его здоровья, умолила Лоренсо, чтобы тот не разрешал его сыну играть самому. Так родители обычно просят не давать их маленькому ребенку баловаться с острыми предметами.

Таким вот образом Герман и превратился в своего рода символ клуба. Он напоминал тех людей, которым врачи и администраторы казино разрешали посещать игровые залы, но не играть. Сделав первую ставку, они не могут остановиться, пока не проиграют все.

Нико называл Германа дурачком, что, естественно, не пришлось по душе членам клуба. Впрочем, тот не обращал внимания на обидные замечания новичка в свой адрес. Наоборот, Николас очень понравился Герману, который с удовольствием приходил посмотреть, как тот играл очередную партию.

Нико очень быстро понял, как можно поиздеваться над Германом. Он просто-напросто предложил тому сыграть с ним быструю партию. Парень честно ответил, что родители будут ругать его, если он согласится.

— Но если мы им не расскажем, то ведь они и не узнают, — сказал в ответ Николас. — Мне говорили, что ты отлично играешь. Давай, чего ты ждешь? Или струсил?

В первый раз Герман довольно спокойно отказался от такого искушения, но весь вечер явно был не в своей тарелке. Мысль о том, чтобы сыграть с Нико, не давала ему покоя. Николас не унимался, и сопротивление Германа постепенно ослабевало. Он уже собирался согласиться, но тут Лоренсо понял, что произошло, отвлек Германа и довольно быстро отвел его домой.

Больше всего директору не нравилась в новичке склонность смеяться и подшучивать над людьми у них за спиной. Он попросил Хулио поговорить с ним на эту тему, в особенности насчет того, чтобы Нико оставил в покое Германа. Омедас выполнил просьбу друга, но прекрасно понимал, что особого толку от его разговора не будет.

Как и следовало ожидать, Николас выслушал его слова с презрительной улыбкой на губах и ничего не ответил. Больше всего на свете он не любил, когда ему указывали, как он должен себя вести для того, чтобы его считали хорошим мальчиком. По правде говоря, по сравнению с тем, на что был способен этот парень, Омедас не считал обидные слова, сказанные в спину другим детям, чем-то чрезвычайно опасным и непростительным. Но психологу меньше всего хотелось, чтобы Нико выставили из клуба. Тогда его подопечный опять остался бы один, без неформального общения со сверстниками и возможности завести себе друзей. Хулио изрядно устал от необходимости все время присматривать за мальчишкой и получать замечания за его проступки, но воспринимал это как часть своей работы.