Оба поняли, что страшно проголодались и, пожалуй, в первый раз за вечер обрадовались, что нет необходимости, как тогда, в юности, действительно перебирать в шкафу пыльные банки с консервами. Можно просто-напросто спуститься вниз и заглянуть в итальянский ресторанчик, открытый на первом этаже.

Они заказали себе отличное карпаччо с пармезаном и, разумеется, не обошли вниманием вино. На этот раз настала очередь кьянти.

Хулио разговорился и даже в подробностях рассказал о своей первой встрече с Карлосом, произошедшей при действительно необычных обстоятельствах. Кораль выслушала его с совершенно серьезным видом и вдруг без каких бы то ни было наводящих вопросов со стороны Хулио рассказала о том, как Карлос ударил Нико. Женщина добавила, что по сравнению со всей мерзостью, которую она узнала о своем муже, этот случай уже не имел сколько-нибудь серьезного значения. В общем, все оказалось так, как Хулио и предполагал.

— Ах, это было наше любимое дизайнерское кресло — цвет бордо, тончайшая кожа, досталось в наследство от отца. Видите ли, только его священная задница могла себе позволить прикоснуться к этому сокровищу, — со смехом и в то же время зло сказала Кораль и дополнила: — Да, Нико всегда умел нанести удар в самое больное место. В этом ему не откажешь.

— Похоже, Карлос думает, что все произошло из-за той несчастной пощечины.

— Нечего руки распускать! Хотя, конечно, на самом деле причина в чем-то другом.

Оба прекрасно понимали, что это дело еще нельзя было считать закрытым. Карлос рано или поздно опомнится, не станет сидеть сложа руки и потребует соблюдения своих законных отцовских прав.

По обоюдному согласию они не стали продолжать разговор о Карлосе. Эта тема была не самой комфортной для них обоих.

В зале ресторана было на редкость тихо и спокойно. Официанты передвигались бесшумно, так, будто к подошвам их туфель был приклеен толстый слой войлока. Откуда-то едва слышно доносились арии из опер Верди. В общем, вся атмосфера настраивала посетителей на то, чтобы поужинать и впасть прямо здесь, за столом, в приятную дремоту, постепенно переходящую в глубокий летаргический сон. Это заведение оказалось слишком уж культурным и цивилизованным. Такое ощущение никак не совпадало с тем приподнятым настроением, в котором пребывали они оба в тот вечер.

— Пойдем снова наверх, — предложила Кораль.

Эта короткая фраза словно стала сигналом к возврату туда, в духоту, жару, в мир ярости и страсти. Ночная прохлада и вино еще больше разогрели огонь, пылавший в них обоих.

Они сами не заметили, как оказались на той жесткой и негостеприимной кровати, на которой им было так хорошо когда-то. Так же восхитительно ему и ей было сейчас. Они плотно прижались друг к другу, и каждый ощутил дыхание другого на своей коже.