Кораль продолжала оставаться для Хулио недостижимым идеалом, который почему-то иногда срывался с пьедестала и на миг разбивался на тысячу осколков. Затем все вроде бы начиналось сначала. Оба молчали, как заговорщики, и старались всячески избегать неприятных тем в разговорах.

По некоторым косвенным признакам — вслух об этом они не говорили — Хулио понял, что Кораль в курсе того, какую чудовищную комбинацию разыграл ее собственный сын. Эта догадка по ночам окутывала их обоих общим покрывалом, витала над ними, как привидение, лишенное лица и имени. Кораль больше не заговаривала о Карлосе, обидах, оскорблениях, пережитом позоре, в общем, ни о чем из того, что недавно так мучило ее и заставляло рассказывать об этом единственному человеку, понимающему ее.

Опасность, грозившая Диане, оказалась вымышленной, и Кораль словно успокоилась. Ее молчание не было похоже на замкнутость страдающего и переживающего человека. Оно скорее напоминало забывчивость и невнимательность того, кто не придает случившемуся слишком большого значения.

Порой, крепко обнявшись, они чувствовали присутствие этой недосказанности, как прозрачной стены между ними. Иногда выходило наоборот. Это неразделенное и в то же время совместное знание объединяло их крепче любой страсти, всех остальных чувств и воспоминаний.

Вот только Хулио стал все чаще замечать, что порой их объятия походят на последние прощальные ласки перед окончательной разлукой. Все это наталкивало его на мысль о том, что Кораль сама разобралась в ситуации и обо всем догадалась. Кроме того, чем дальше, тем понятнее ему становилось, что она устроится в жизни и без него, сама поймет, как ей быть дальше.

По всей видимости, какую-то роль в прояснении обстоятельств случившегося сыграл Карлос. Хулио сразу же предположил, что тот не станет вечно сидеть сложа руки, как только придет в себя от пережитого потрясения, постарается разыскать супругу, бросившую его, и потребует от нее объяснений столь неожиданного демарша. Найти Кораль не составило бы для него большого труда. Во-первых, он знал, где живут ее родители, во-вторых, люди, занимающие такое положение, располагают немалыми возможностями и ресурсами. Они всегда найдут тех, кто им действительно нужен. Если мужчина захочет поговорить с женщиной и выяснить с ней отношения, то вряд ли кто-то или что-то сможет ему в этом помешать.

Вполне вероятно, что Карлосу каким-то образом удалось убедить Кораль в своей невиновности, в абсурдности и лживости обвинений, выдвинутых против него. Хулио, естественно, не знал, какие именно аргументы и доводы он привел в разговоре с бывшей женой. Существовала, впрочем, и другая вероятность, о которой он просто-напросто старался не задумываться. Вполне возможно, Нико сам признался матери в том, что натворил, но сделал это, естественно, не в порыве раскаяния, а в качестве очередного хода какой-то новой, еще более чудовищной комбинации, задуманной им.