— Мистер Таттл?

— Да, ваша честь, — говорит он, приторно улыбаясь.

— Вы отказываетесь пояснить смысл этих документов?

— Нет, почему же… Я скажу. Я скажу… Просто мне казалось, что все и так ясно, и уж эти обвинители должны были бы понять. Однако они или не захотели, или не смогли. Ваша честь, суть в том, что за весь 1995 год сумма, снятая с текущего счета, не превышает трехсот долларов, чему не приходится удивляться, поскольку сбережения моего клиента никогда не превышали трех тысяч двухсот долларов.

Все ясно. Хоби хочет доказать, что у Нила не было таких денег — десяти тысяч наличными, чтобы заплатить Хардкору.

Томми опять взрывается. Тактика проволочек, так называет он действия Хоби. Именно так оно и есть, и я в этом тоже не сомневаюсь. Томми повышает голос и чуть ли не кричит, несмотря на все попытки Руди успокоить его.

— Мистер Таттл! — говорю я — Я не могу взять в толк, как вы не подумали об этих документах раньше.

— Ваша честь, а как же они? — Он показывает на представителей прокуратуры. — В самом деле, судья Клонски. Вот они здесь собираются предъявить суду свидетеля, утверждающего, что мой клиент заплатил ему десять тысяч долларов наличными, и при этом даже не утрудили себя вопросом, а откуда он мог взять такие деньги. Разве секрет, что мой клиент, как и все граждане этой страны, подает декларацию о доходах? Они тоже должны были бы подумать об этом. В ответе защиты по поводу раскрытия всех имеющихся по делу документов было сказано об уведомлении их о том, что мы могли представить именно эти бумаги.

Хоби подает мне стандартный бланк заявки государственной защиты о регистрации документов по делу. Действительно, у него есть определенные основания для такого ходатайства. Банковские и налоговые документы упоминаются здесь в качестве возможных вещдоков защиты наряду с четырьмя-пятью десятками других категорий документальных доказательств — от заключения патологоанатома до результатов баллистической экспертизы. Мольто по своей рассеянности никогда не уделял должного внимания второстепенным деталям, а Хоби, сумевший это понять, только и поджидал удобного момента. Вот она, неприглядная сторона состязательности в судебном процессе, думаю я.

— Хорошо. Мистер Таттл, я хочу, чтобы вы отнеслись с большей ответственностью к своим обязанностям в той их части, которая касается представления вещественных и иных доказательств обвинению. Сверьтесь, пожалуйста, с заявкой и представьте все доказательства, которые могут вам понадобиться, к концу недели. Это последний сюрприз, вы меня слышите? Учитывая халатность обвинения, проглядевшего этот момент, я не буду отклонять ваше ходатайство о приобщении данных документов к делу. Однако в следующий раз я не буду столь снисходительна.