Рядом с ним сидят Монтегю и Руди. Я смотрю на них, и в воображении возникает образ революционного трио: горнист, барабанщик и знаменосец; израненные, в бинтах, они ковыляют под напеваемую ими мелодию строевой песни навстречу роковой неизбежности.

— Обвинение закончило предъявление доказательств. Слово для заключительного выступления предоставляется представителю защиты, мистеру Таттлу.

Хоби, не спеша, подходит к дубовой кафедре и занимает за ней место. На нем небольшие очки для чтения в восьмиугольной оправе, которые я нередко видела во время процесса.

— Прежде всего, судья Клонски, я хочу сказать о критерии доказанности сейчас, после того как обвинение официально заявило о завершении предъявления своих доказательств. Я знаю, что вы не объявите нам сейчас свой вердикт. Вы будете решать, достаточно ли доказательств, предъявленных обвинением и изложенных в чрезвычайно субъективном свете, для признания подсудимого виновным. Поэтому я не собираюсь объяснять вам, что, по нашему мнению, здесь произошло. Вчера вы получили об этом неплохое представление, однако я отдаю себе отчет в том, что в данный момент вы не можете вынести приговор на этом основании.

В то же время, ваша честь, вы можете и должны прийти к выводу, что версия обвинения провалилась и не выдерживает никакой критики. И она провалилась по одной причине, одной гигантской причине, которая заключается в том, что они сделали основную ставку на показания существа, оказавшегося невероятным лжецом, человека, которого мы все тут видели: Орделла Трента по кличке Хардкор.

Разумеется, я понимаю, что, как правило, в выступлениях сторон, предшествующих вынесению приговора, не затрагиваются вопросы о достоверности показаний того или иного свидетеля. Однако всем нам известны случаи, когда такие вещи случаются, когда неоспоримые факты, объективная истина говорят, что свидетелю верить нельзя, и я заявляю вам совершенно ответственно, что мы имеем дело именно с таким случаем.

Давайте не будем ходить вокруг да около. Абсолютно ясно, что версия обвинения строится исключительно на показаниях Хардкора. Мисс Баг, мисс Лавиния, не добавляет к этой версии ничего, решительно ничего, потому что, ваша честь, как мы узнали от детектива Любича, она была способна лишь повторять то, что ей говорили полицейские. Клиент говорит ей: «Ложись», — она ложится; полиция поет: «Эй-би-си», — и она поет вместе с ней. Но ведь мисс Лавиния и сама сказала, по-своему правдиво, что никогда и ничего не говорила против Нила.

Итак, что же у нас остается в конечном счете? Только этот тип Хардкор. И я не буду отнимать у вас зря время, объясняя вам, какой он закоренелый и опасный преступник. Не буду утомлять вас словами о том, что он не уважает правду, потому что она ему не нужна, что он не может быть частью нормального общества, потому что они органически несовместимы. Я не буду делать ничего подобного, потому что, ваша честь, мы доказали, что он лжет. — Когда Хоби стоит на подиуме и поднимает глаза, чтобы бросить взгляд на меня, то я вижу через стекла его очков, как двигаются его зрачки.