— Оставь винтовку, — велел Кобб. — Возьми бурдюк, «люгер», насыпь в рюкзак золото. Возможно, заплатишь за путь на свободу.

Сидней не попрощался. Просто шел за водой.

Кобб окликнул его.

— Вот, возьми. — Он сунул ему в руку часы с ремешком, липким от крови. — Я тебе обещал хорошие часы. Посматривай на время, мы тебя будем ждать.

— Он хотел, чтоб я ушел, — объяснял Сидней Нику, — и не ждал моего возвращения, с водой или без.

Между ними на столе лежал бурдюк с кольцом на горлышке, увешанным почерневшими серебряными верблюдами. В меню в тот вечер значились свиные ребрышки — желанное разнообразие после неизменной форели и единственного соуса в ассортименте дяди Пепе. К несчастью, к их приходу подаваемая на обед свинина кончилась.

— Кончилась? — переспросил Сидней.

Дядя Пепе пожал плечами и кивнул.

— Черт побери, мы единственные постояльцы! Кто ее съел?

Старый хозяин вытер подбородок.

— Прошу прощения, джентльмены. Одному очень трудно обеспечивать сервис высокого класса. Генератор вышел из строя, я готовлю на дровяной плите. Могу предложить вам бутылку вина в компенсацию.

— Можете, — разрешил Сидней. — А поесть?

Дядя Пепе съежился.

— Разве жаренную на решетке форель с хлебным соусом?

Ник смотрел, как он шаркает на кухню, гадая, чем нынче вечером угощается Ленни.

— Думаете, он вернется? — спросил Сидней.

— Трудно сказать. В зависимости от того, ушел ли в запой или серьезно решил вернуться домой.

Дядя Пепе призраком возник в темноте, поставил на стол пыльную бутылку без этикетки. Сидней налил, хлебнул и поморщился.

— У мистера Ноулса денег нет. Не представляю, на что он устроит попойку.