И тут же напарываюсь на засаду репортеров. Звездопад вспышек ослепляет меня. Этого оказывается достаточно, чтобы я поняла, что в данный момент больше всего на свете хочу оказаться в нашем розовом трейлере.
На обед я делаю бутерброды с арахисовым маслом и джемом. Поев, Софи принимается рисовать синих китов, русалок и прочих обитателей морского дна, а я засыпаю.
Снится мне, что на шее у меня ошейник, а Грета держит меня на поводке. Она хочет, чтобы я что-то нашла, но я понятия не имею, что мы ищем.
Проснувшись, я в кои-то веки думаю не о папе. Солнце уже наполовину вышло из-за горизонта, и трейлер залит жутковатым оранжевым светом, как будто, пока я спала, Софи выкрасила стены и потолок. На полу я вижу разбросанные картинки, но ее нет.
— Соф! — зову я, приподнявшись.
Открываю дверь в ванную — и там ее нет. Проверяю спальню.
— Софи?
Я заглядываю под кровать, в плетеную корзину для белья, в кухонные шкафы, в холодильник — во все места, где ребенку может вздуматься сыграть в прятки. Выйдя на улицу, я слышу лишь отдаленный рокот машин, да еще кое-где изредка гавкнет пес.
— Софи Изабель Тэлкотт, — кричу я, чувствуя, как бешено бьется сердце, — немедленно выходи!
Взгляд мой падает на темный трейлер Рутэнн, где Софи так часто бывала в последний месяц.
Грета вылазит из-под крыльца, где пряталась от солнца. Она поднимает голову и скулит.
— Ты знаешь, где она?
Я стучу в двери соседям, с которыми не удосужилась даже познакомиться, и спрашиваю, не видели ли они Софи. Я снова проверяю все укромные уголки розового трейлера. Я опять выхожу во двор и что есть мочи выкрикиваю ее имя.
Ведь совсем несложно забрать маленькую девочку, оставленную без присмотра.
Я внезапно слышу голос своей матери, вопрошающей со свидетельской трибуны: «Но вот вы… вы можете не кривя душой сказать, что ни разу в жизни не совершали ошибок?»
Я дрожащей рукой вытаскиваю из сумочки мобильный и набираю номер Эрика.
— Софи с тобой?
Я по голосу слышу, что отвлекаю его от важных дел.
— Да что ей делать в офисе?
— Она пропала, — говорю я, глотая слезы.