— Да, да — я тоже неплохо цитирую Библию — но мне этого и на работе хватает.

— Вам не хватает твердости. Вы действительно облачены в духовный сан?

— Вы имели в виду — не тонка ли у меня кишка для такой работы?

Глаза его гневно блеснули.

— Тот, кто не со мной, — тот против меня.

— Как вы меня достали, — сердито буркнула Тина. — Хорошо, вот вам: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей шкуре, а сами суть волки хищные».[24] Но сказать по правде, не вижу смысла в соревновании цитат.

— А мне нравится, — заворковала Глория. — Я люблю Шекспира. Правда-правда.

Тина вздохнула. Клайв изучал потолок. Наконец Тина решилась:

— Пойду принесу документы.

Деларм вдруг поднял руку, как школьник, и промямлил:

— Могу я спросить, где здесь комната… для мальчиков? — Он подхватил с пола свой чемодан.

Тина ответила:

— И для девочек тоже — вон туда.

Она открыла ему дверь гостиной. Когда Деларм вышел, закрыла ее и вернулась в комнату.

— Вы предали меня, Клайв.

Глория вздрогнула, но Тина продолжала несмотря ни на что:

— Это был худший из вариантов — и надо же было навлечь на Эском именно его!

— Он не так плох…

— Он ненормальный! Скоро он взбесит все окрестное население, и тогда не избежать повторения крестьянского бунта. Он станет засыпать епископа требованиями лишить меня облачения священника.

— Снять с тебя платье? Не позволяй ему прикасаться к тебе, милая, — сказала Глория.