– Что такое, Карсон? – спросил Гарри.

– Джереми не мог видеть, кто был убийцей, зато он четко видел, кто убийцей не является, – сказал я, вспоминая, как Джереми изучал полицейские рапорты и протоколы допросов, пока его сфокусированный в точку ум расшифровывал каждую деталь. Я вспомнил, как он накричал на Эйву, когда та сказала, что его вмешательство спасло человеческие жизни: «Ты видишь в этом спасение людских жизней, ведьма. А я вижу ПРЕДАТЕЛЬСТВО ДЖОЭЛА ЭДРИАНА!»

Я вспомнил легкость, с которой он направил меня против невиновного Колфилда, и ту готовность, с которой я это воспринял.

– Джереми прочел материалы и обнаружил или предположил, что убийца захвачен миссией мести, спровоцированной доминированием матери или чем-то в этом роде. Мой брат увидел в убийце родственную душу. Он также увидел, что Колфилд не подходит на эту роль по складу своего ума.

В глазах Гарри вспыхнуло понимание.

– Поэтому Джереми направил тебя к Колфилду, чтобы дать настоящему убийце время выполнить свою миссию, вставить мать в свое кино. Джереми не жег тебя, потому что…

Я кивнул.

– Потому что он сам не выполнил свою часть договора. Вместо этого он направил меня по ложному следу.

– А Линди сейчас где-то с… мамой, – прошептал Гарри. – Завершает свои фантазии.

Я с чувством стукнул кулаком по столу – жест столь же бессмысленный, как попытка остановить бурю с помощью бумажной вертушки.

– Что будет делать Линди? – сказал Гарри.

Мы сидели в машине без каких-либо идей, куда ехать. Я скрестил ноги и вернулся на двадцать лет назад. Опасность. Буря. Что делать? В дневное время: бежать к своему дубу в лесу и забраться в крепость. Ждать. Ночью: выскользнуть в окно и залезть в автомобиль.

Я понял, что он будет делать, – эти же чувства были и во мне.

– Он поедет туда, где чувствует себя в безопасности, Гарри: в его версию моего домика на дереве. Я должен был сообразить, что это могло быть.

– Побежит ли он… заканчивать свое кино?

– Он никогда ничего не делал в спешке. Мы знаем только это.

Может быть, я обманывал самого себя? Но Линди провел сотни часов, выслеживая свои жертвы, монтируя видеозаписи, выбирая сцены, сшивая их в пятиминутный безумный сюжет расплаты. Нет. Он хотел оттянуть момент очной ставки. А для этого он должен чувствовать себя в безопасности. Следовательно, никаких тупиков, никаких штурмов, никаких отрядов специального назначения с прожекторами, воем сирен и громкоговорителями. Это только ускорило бы его сумасшедший план. Хотя, когда все будет закончено, думаю, он мог бы со смехом выбежать под ливень огня и металла: боль и смерть для него будут значить не больше, чем точки, из которых складывается изображение на телеэкране.