— Приятно познакомиться, брат.

Томмазо встает им навстречу. Сколько чужаков теперь ведает его семейную тайну! Томмазо уже хочет высказаться, но Эфран опережает его:

— Не волнуйтесь, брат. Мы все добрые люди, и мой друг всего лишь хочет помочь.

Эрманно кладет на стол принесенные с собой книги и открывает их на заложенных страницах.

— Пожалуйста, — просит он монаха, — встаньте рядом со мной, и я поделюсь найденным.

Томмазо выполняет просьбу. Он сразу же подмечает черно-белый эскиз таблички, похожей на ту, что он сам унаследовал. Монах решает молчать и слушать, пока чужак не поделится всеми знаниями.

Указав на рисунок в книге, Эрманно говорит:

— Эта табличка одна из трех, отлитых в серебре за шесть столетий до рождения Христа.

— Она этрусская? — спрашивает Томмазо.

— Да, — кивает Эрманно. — Создана на севере Этрурии. Легенда гласит, что одна скульпторша запечатлела в глине видения своего мужа-жреца, который ослеп, выполняя священный ритуал. Затем керамические таблички выкупил один влиятельный человек и использовал их для создания литейных форм. Отлитые в серебре таблички стали известны в мире искусств как атмантские.

Какое облегчение хоть что-то наконец узнать о своем наследстве!

— Получается, — говорит Томмазо, — таблички широко известны?

— Нет, — качает головой Эрманно, — отнюдь. У меня десятки книг, в которых они даже не упоминаются. А есть и такие, где их существование опровергают. Вскоре после отливки таблички были украдены. Предположительно они попали в руки к другим…

Эрманно не успевает договорить — вмешивается Эфран:

— Сколько они могут стоить?

Эрманно пожимает плечами.

— Очень дорого. Если двумя остальными табличками завладел истинный коллекционер, то за третью он заплатит целое состояние.

Томмазо деньги неинтересны.

— Я и не подумаю продавать свою табличку. Она досталась мне от матери. Ларец, письмо и табличка — все, что у меня есть на память о ней.

Эфран морщится. Подобные чувственные привязки дурно влияют на деловые отношения. Пора вступить в дело опытному торговцу.