— Брат, если мы сумеем продать табличку, то заработаем столько, что вам хватит облагодетельствовать свою обитель, а заодно воздвигнуть памятник матери, который переживет вас. И денег еще останется благодарному потомству.

Томмазо отворачивается от стола.

— Мне пора идти, — говорит он.

Эрманно опережает его.

— Брат, мы сделаем все тайно. Никто не узнает ни о нас, ни о вас. — Он смотрит на подругу. — Хозяин Танины мог бы продать табличку, или же мой отец — прямо в гетто. Правда, синьор Гатуссо найдет щедрого покупателя скорее.

— Господа, — вздыхает Томмазо, — я благодарен вам за помощь. И вам, синьора, тоже спасибо. Я как-нибудь отблагодарю вас за хлопоты, но расставаться с табличкой не намерен.

— Можно ли хотя бы взглянуть на нее? Удостовериться в подлинности? — просит Эрманно и указывает на длинные абзацы текста в книге. — Есть сведения о том, что таблички копировались и у кого-то в собственности хранились подделки. У меня же есть детальное описание подлинников, и я могу проверить ваш экземпляр.

Томмазо бросает взгляд на текст, который Эрманно спешит накрыть ладонью.

— Тут еще всякая чушь написана, на которую внимания обращать не стоит.

— Скажите, что здесь говорится, или мы расстаемся немедленно.

Взглянув на Эфрана, Эрманно отнимает руку от страниц и отдает книгу брату Томмазо.

— Как пожелаете. Некоторые знатоки утверждают, якобы таблички украл очень жестокий человек, убийца и палач, чтобы использовать их в тайных обрядах. — Эрманно ждет, пока Томмазо перевернет страницу, и продолжает: — Тут показаны две другие таблички. На первой — пара, мужчина и женщина обнимаются; у их ног ребенок. Говорят, это сам жрец, его жена-скульпторша и их дитя. Третья табличка изображает демона. Правда, демона не этрусского, по крайней мере, не известного тогда в Этрурии.

Юноша смотрит на монаха: не стоит ли прекратить рассказ? Но нет, брат Томмазо желает знать остальное.

— В легенде также говорится, якобы демон — это Сатана, а ребенок от него, не от жреца. Таблички еще называются «Врата судьбы» или же «Врата преисподней». Если присмотритесь, то заметите змиев на табличке, оставленной вашей…

Томмазо бледнеет. Он и не думал о подобных вещах.

— Быть того не может.

— Брат, да здесь написано столько чуши! Бабушкины сказки, не верьте им.

Но Томмазо не может просто так забыть подобные новости. Как могла мать оставить ему нечто с таким дурным прошлым? Надо срочно уединиться, подумать.

Захлопнув книгу, святой брат говорит:

— Наши дела окончены. Grazie. — И, не сказав больше ни слова, он идет к двери.