Светлый фон

— С чего это я должен слушаться?

— Да потому что вам все равно нечего предъявить. Ну что вы станете делать? Объявите, что схватили бен Ладена? Вас сочтут ненормальным. Нет ни тела, ни фотографии. От него не осталось ни-че-го. Даже неоткуда взять ДНК для сравнения с одним из его двадцати с чем-то предполагаемых детей. Все кончено. И не лезьте больше в это дело.

— А если я откажусь?

— Не в наших привычках убивать своих, но если вы не оставите нам выбора…

— Вы ничем не лучше, чем он.

Мэлоун собрался уходить, но Кобб быстро преградил ему путь.

— На вашем месте я бы подвинулся, — отчеканил агент.

«Полковник» поднял винтовку.

— Вы такой крутой, Мэлоун?

— Достаточно крутой, чтобы обойтись без оружия.

Он стоял твердо, как скала, ни на мгновение не дав противнику заподозрить, что испугался. Да и кто бы не испугался? Сомнительное удовольствие — смотреть прямо в черное дуло винтовки.

Кобб опустил ствол.

Что ж, Мэлоун не ошибался в своих догадках. Они не планировали его убивать. Он был им даже выгоден — пускай полоумный американский агент во всеуслышание объявит, что ему лично сдался сам бен Ладен, но потом того похитили и что существует целый заговор с целью скрыть гибель «террориста номер один». Военные немедленно выступят с опровержением, поднимется шумиха, и в людях вновь пробудится ослабевший было страх перед бен Ладеном. Мэлоуну нечего предъявить, а у них на руках все козыри.

Яснее ясного, кто выиграл.

— Идите, Мэлоун. Уматывайте отсюда. Расскажите о том, что знаете, всему миру.

Ни малейшего шанса.

Со всей силы Мэлоун впечатал каблук в правое колено Кобба. Тот не ожидал удара. Неужели «полковник» считал Мэлоуна ни на что не годным? Услышав, как хрустнула кость, агент без промедления врезал кулаком в челюсть. Кобб заорал от боли и рухнул на землю, обхватив поврежденную ногу. Мэлоун поднял выроненную винтовку.

— Повторяю еще раз. Вы ничуть не лучше, чем он. Он убивал ради Аллаха, вы — ради наживы.

— Дьявол… получил… по заслугам.

Мэлоун зашвырнул винтовку подальше, за разрушенную стену, и двинулся прочь.