— Святой отец?

— Да, Брандау. Он приедет во Францию. Тиццани только что сказал мне, что завтра святой отец посетит склеп базилики Сен-Бенуа-сюр-Луар, чтобы поклониться мощам святого Бенедикта. Тихий, маленький частный визит. Никакой шумихи!

В базилике, которая вновь наполнилась монастырской жизнью лишь в 1944 году, покоились останки святого Бенедикта, перевезенные во Францию из Монтекассино в VII веке ради спасения их от лангобардов.

Брандау улыбнулся. Фонтенбло лежало к северу от Сен-Бенуа и было практически по пути. Удобно.

Марвин довольно хрюкнул. Наконец-то все получилось. Артефакты у него, и он на расстоянии вытянутой руки от своей цели. В лице Зарентина, он же Рицци, он имел наготове в случае необходимости еще одного классического козла отпущения. Но до сих пор, по словам Брандау и Барри, полиция Германии не продвинулась ни на шаг ни по берлинскому нападению, ни по нападению на автобане.

— Что-то вы так мрачно поглядываете, Барри! Выкладывайте, что там у вас? — Марвин сверкнул взглядом на начальника своей службы безопасности, все еще выжидательно стоящего перед письменным столом.

— Лавалье исчез.

— Что это значит?

— Он все еще не вернулся. А намеревался сегодня в полдень быть снова здесь. Но его нет. Мы пытались с ним связаться. Он не отвечает.

— А в типографию звонили?

— Там все в порядке. Лавалье привез им последнюю корректуру вчера ночью, с тех пор машины и запущены в печать. Завтра утром тираж нам доставят.

Марвин поневоле вспомнил о банкротстве Лавалье.

— Он еще не разобрался со своей вчерашней реакцией. Если у него хватит ума, он подготовится к тому, чего я от него требую. В противном случае…

* * *

Жан Сантерье и Виктор Фэйвр кивнули своему начальнику в последний раз.

— Удачи! — пробормотал Поль Камбре, когда те взбирались по приставной лестнице на крышу автофургона. Фургон стоял среди деревьев непосредственно у металлической ограды высотой два с половиной метра, которая на этом месте огораживала имение Преторианцев. Еще один из «черных пантер» притаился на крыше с двумя большими рюкзаками, приготовленными для лазутчиков.

«Территория не просматривается. Если наши люди влезут на деревья, мы, конечно, всмотримся при помощи камер и инфракрасного излучения на пару метров вглубь, но до главного здания все равно не доберемся», — припомнил Сантерье свой собственный анализ, когда они обговаривали обстановку, и теперь этот анализ определял их действия.

— Что там видно на въезде? — спросил Камбре в свой микрофон.