— Нас никто не спрашивал, хотим ли мы бежать.

Торнтен отмахнулся:

— Мне известно, что Дюфур недавно говорил по телефону с этим Иеронимом или с папой. И я знаю от Салливана, что София-Антиполис сейчас кишмя кишит полицейскими. Вы думаете, я стану ждать, когда этот лицемер и обманщик погребет нашу тайну в подвалах Ватикана?

— О чем вы говорите?

Торнтен рассмеялся:

— Перестаньте. Я с этим монахом, как бишь его? Иероним. Я с этим Иеронимом разговаривал в Софии-Антиполис. Незадолго перед тем, как мы собирались ехать. Он уговаривал меня отдать все папе. — Торнтен покачал головой: — Чтоб я своими руками уничтожил научную сенсацию! Священник требует от ученого отказаться от знания! — Он махнул рукой, и два боевика Салливана, до сих пор выжидательно стоявшие у стенки, подошли к Анне и Джесмин.

Они схватили женщин за руки и оттащили от носилок в угол. Анна кричала и отбивалась, даже укусила мужчину за руку. Джесмин тоже отчаянно билась, но против безжалостной хватки она была бессильна.

— Нет! — крикнул Крис и вскочил. Охранник поднял пистолет, и Крис остановился.

Зоя Перселл повернулась к Крису:

— Заткни, наконец, свою пасть!

Хэнк Торнтен со шприцем в руках присел у носилок и смотрел на Маттиаса.

— Этот укол тебе поможет, мой мальчик. Он сделает тебя снова здоровым. — Торнтен бегло говорил по-шведски.

— Вы лжете! — Маттиас смотрел Торнтену в глаза прямо и бесстрашно. — Моя мама говорила, что никто не знает, что делает этот укол.

— Твоя мама в этом не разбирается.

— Моя тетя тоже говорила. А она разбирается.

Торнтен кивнул и взял правую руку Маттиаса:

— Но она ошибается.

— Я не хочу!

Маттиас пытался вырвать руку, извернувшись всем телом, и звал мать. Торнтен крепко держал худосочную руку мальчика и тянул ее к себе. Маттиас закричал громче и стал беспомощно кататься из стороны в сторону. Он выгнулся, и его пронзительные крики о помощи гулко отдавались под сводами.

Анна визжала, пытаясь встать. Охранник крепко держал ее, но она с неукротимой силой вырывалась. Охранник швырнул ее на пол и упал на нее сверху.