«Накано приехал в нашу страну совсем молодым и работал у великого доктора Пауля Эрлиха. Это Эрлих поручил ему заняться раком груди.

Я познакомился с Накано в 1928 году, когда он стал работать во Франкфурте в компании „Кристиан Томас“. Он был главным химиком, а я просто молодым помощником. И у нас сложились хорошие отношения.

Я все еще очень хорошо его помню, очень умного, энергичного. У Томаса мы работали с химическими продуктами из нефтяного сырья. Но герра Накано больше всего интересовали эксперименты с производными сульфанатов. Он был уверен, что сумеет найти средство для борьбы с раком. Господин Томас сперва тоже в это верил, но соединение получалось весьма токсичным. И одни кролики от него слепли, а другие умирали. Поэтому через какое-то время Накано ушел от Томаса. Но, насколько я знаю, он не прекратил работу. Он был очень настойчивым. В конце концов, и сам Пауль Эрлих двадцать лет искал решение, как избавиться от токсичности в лекарствах против сифилиса. Шестьсот шесть соединений синтезировал Эрлих! И он же нашел одно-единственное решение!

Пожалуйста, сэр, напишите мне побольше о Вашей работе. Мне интересны все детали. Сейчас у меня много свободного времени и бывает скучно.

С искренними пожеланиями,

Рудольф Кистнер».

Сабрина осторожно вложила письмо в конверт.

— Видишь, — сказала она тихо. — Не мы первые. У этого человека тоже такие мысли.

— Я бы хотел, чтобы он увидел то, что мы сделали сегодня.

Сощурившись, она взглянула на него.

— Откуда мы знаем, может, он и видел?

Часом позже, когда Логан входил в парадное Рестона — впервые он был здесь несколько месяцев назад, — его охватили противоречивые чувства: как член группы Джонни Рестон имел право на эту потрясающую новость. И ему следовало сообщить ее еще несколько часов назад. С другой стороны, именно Рестон отстранился от проекта, и мысль, что теперь он разделит с ними славу, если таковая на них обрушится, было трудно переварить.

Даже сегодня первым порывом Рестона было дистанцироваться от курса.

— Ну что, Дэнни, мой мальчик? Что такое стряслось, что ты не мог подождать до завтра? — спросил он уже в прихожей. — Как будто я не знаю…

— Мы можем сесть? Это очень важно, Джон.

— Что, так плохо? — спросил тот, вводя Дэна в гостиную. — Боже мой, я уже начинаю тебя воспринимать как вестника дурных новостей. — Они сели в гостиной, в которой царил хаос. — Что, новый случай этой чертовой токсичности?

— В общем-то нет. Речь идет о Марджори Роум.

— А что с ней?

Логан вынул рентгеновский снимок.