Они остановились перед письменным столом, занимавшим на полу столько же места, как автомобиль среднего класса. Вычурная резьба на нем, вероятно, была сделана рукой самого Микеланджело. Но в сравнении с залом, открывавшимся за этим столом, он казался простой деревяшкой. Потолок и стены зала были расписаны каким-то мастером эпохи позднего Ренессанса, о котором Брейди наверняка никогда не слышал. Но сам стиль невозможно было не узнать: насыщенные краски, подчеркнутая перспектива, пышные формы обнаженных или полуобнаженных людей, изображенных столь правдоподобно, что, казалось, вблизи можно было видеть, как по этим телам струится пот. Высокий потолок был и здесь сводчатым. Пол сверкал мраморной плиткой — точнее, квадратными мраморными плитами. Вдоль обеих стен, на расстоянии метра друг от друга, стояли шеренгой картотечные шкафы. Через большие открытые двери в дальней стене зала виднелось еще одно просторное помещение, за ним еще — и так далее, насколько хватало взгляда.

— Si?

Сидевший за столом чиновник был одет так же, как паренек в приемной, с таким же священническим воротником, но по возрасту годился тому в дедушки. Он был невысок, полон, с двойным подбородком и глазами навыкате. Ему бы очень пошла роль брата Тука в фильме про Робина Гуда, подумал Брейди. Агенты представились и еще раз изложили причины, по которым хотели бы встретиться с отцом Рендаллом. У «брата Тука», в отличие от его младшего собрата, упоминание фамилии священника не вызвало никакой реакции.

— Разрешите взглянуть на ваши документы? — попросил чиновник. Он говорил по-английски с гораздо более сильным акцентом, чем юноша. Брейди мельком подумал, что франко- и испаноговорящие, очевидно, недаром обвиняют английский в вытеснении других языков. Молодежь в других странах начинает теперь учить английский с самого детства, а скоро, возможно, будет начинать учить его раньше, чем родной. Он даже ощутил некоторую неловкость оттого, что оказался невольным участником языковой экспансии.

— Паспорт или удостоверение? — спросил он, вытаскивая бумажник с документами.

— И то, и другое, пожалуйста.

Брейди вручил ему водительское и служебное удостоверения, то же сделала и Алиша.

Священник поднял телефонную трубку, набрал трехзначный номер, и тут же повесил ее. Через секунду дверь, через которую они прошли сюда, открылась, и в коридоре показался последний из гвардейцев, которым они показывали пропуск. Держа их документы в руке, священник поднялся из-за стола, сказал: «Моменто», — и направился через зал к дальней двери. За ней он свернул направо и скрылся. Стражник встал на границе коридора и зала спиной к стене и застыл неподвижно, как манекен. Насколько Брейди мог судить, оружия при нем не было.